— Моя помощница пригласила меня на ужин, — как-то неуверенно начала Нина.
— Это хорошо? — осторожно спросил Марат. Он, если честно, не понял, почему она начала об этом говорить.
— Да. Наверное. Не знаю, — быстро проговорила девушка, жалея, что вообще открыла рот.
“Умеешь ты все портить”, — опять ругнулась Нина.
— Ты не хочешь идти? — спокойно спросил Марат, пытаясь понять суть.
— Нет. Я просто… неважно, — путалась в словах девушка.
— Нина, малышка, ты чего?
Быстро оказавшись возле поникшей Нины, Марат одним махом заключил ее в свои крепкие объятия. Подхватив опешившую от такой нежности девушку, Минаев усадил Нину себе на колени. Руки медленно принялись ласкать напряженное тело.
— Просто… — мялась Нина.
— Малыш, честно сказать, я не умею читать мысли и проницательность у меня на отметке минус сто, — сдержанно усмехнулся Марат, стараясь, разрядить обстановку. — Поэтому давай договоримся говорить все как есть. Хорошо?
— Хорошо, — шмыгнула носом она, тем самым обезоружив Марата еще больше.
— Так к чему был этот разговор? — аккуратно, почти ласково спросил он опять.
— Прости. Прости мою глупость, — совсем расклеилась Нина. — Я просто боюсь. Переживаю, что могу сделать что-то не так. Ведь у нас все… все так… по-настоящему. Никогда такого не было в моей жизни. Нико не хотел, ну… ты понимаешь. Я не хотела. А теперь хочу. Очень. И ты. И я.
Стараясь уловить каждое слово и сложить весь ее словесный поток в одну мысль, Минаев понимал, о чем она говорит. К пребольшому удивлению, он чувствовал себя похоже.
— Перестань. У нас все хорошо, — погладил по голове свою девочку Марат.
— Я боюсь все испортить, — уткнулась холодным носиком в горячую шею Минаева Нина.
— Ты не испортишь, — утробно прошептал мужчина. Из-за излишней близости все мысли опять начали уходить в русло его штанов, вернее, налитого кровью члена, что нагло упирался в ягодины Нины.
— Угу, — промычала Нина, начиная целовать горячую кожу.
Оставляя вопрос открытым, парочка решила вернуться к нему позже. Усадив девушку на край стола, Марат обрушился на все еще мокрые от слез губы диким поцелуем. Минаеву хотелось выть и рычать от желания оберегать свою девочку. Только его.
Слова Нины имели смысл. И он действительно боялся ее “особенности”. Не знал, как отреагирует на измену. Хотя нет. Знал. Этого и боялся больше всего. Ведь в порыве ярости он мог натворить дел. Не только обидеть морально, Но и, не дай бог, физически.