– «Публика получает особое удовольствие, когда с богачами случаются всякие неприятности. Это от того, что девять десятых зрителей бедны, и не питают к богачам никаких симпатий». Чарли Чаплин. Из книги – лекторским тоном продолжал Костя, «Над чем смеются зрители». А мне, вероятно, просто повезло, что я тоже небольшого роста. Ведь, симпатии толпы неизменно оказываются на стороне маленького обиженного человечка, – слезливым голосом проплакал Костя.
– Их можно понять, именно поэтому мы сами стремимся к богатству и радуемся чужому горю. Так? – спустив очки на кончик носа, поддел Клёнов собеседника.
– Почти. Что ж касается лично меня, то у меня более широкие потребности.
– Какие? Осчастливить человечество? Да, «Чаплин»? Ты – альтруист!
– Вроде того, Вообще центрист своего ЭГО, как и все мы. Мне не приходится бороться со своими вкусами. И мне это нравится.
– Стараюсь не отставать от вперёд смотрящих, – несколько умерив свой нерв, сказал Стас. – Но без помощи спонсоров не может существовать даже твой шедевр? У них тоже есть души и…
– … они очень страдают, что им проходится расставаться со своими золотыми. Бог с ними, о своей бы душе не забыть в этом удивительном и прекрасном мире, которое называется – …телевидение, – произнесли оба ведущих.
Пожав руки, они разбежались в противоположные стороны.
Я стояла за фермой и в наглую записывала весь спор. Когда-нибудь их беседа станет бестселлером. Почувствовав, что в душном помещении сейчас грохнусь в обморок, пошла к балкону. Это был единственное место, где можно было негласно, но получить глоток воздуха.
Мне пришлось притормозить, потому что его уже оккупировали главные люди ТВ – продюсеры Протасов и Двинский.
– Посмотри, как они бьются друг об друга, не боясь сломать себе части тела, – смотря вниз, где у 17-го подъезда творилось столпотворение.
– Девицы разных мастей и внешностей готовы разбить стекло и убить охрану, лишь бы попасть в концертный зал Останкино, – пренебрежительным тоном протянул Протасов.
– «Они и живота своего» и чужого не пожалеют, – прокартавил Двинский. Он старался избегать предложения с буквой «Р»
Конкурс был закрытый, без зрителей. В зале сидела отборочная комиссия из трёх человек, да шныряли какие-то девушки-помощницы, парни из охраны бормотали в свои «воки-токи» по углам всего амфитеатра. Трое в зале были самые знаменитые, самые «продвинутые» продюсеры 90-х – Руслан – крепкий мужик лет сорока пяти, с золотым зубом, одетый с богемно-блатным шиком. Из-под красной рубахи у него виднелась жёлтая майкас неприличной английской надписью, на рубахубыла надета зелёная шёлковая жилетка с вышитыми на ней цветами, а поверх её мягкий пиджак в красно-зелёную клетку. Хотя больше всего он напоминал клоуна, у которого из каждой части одежды будет выпрыгивать «игрушки» фокусника. Но каким-то образом ему всё это шло. Ансамбль венчала бейсболка с очень длинным козырьком. На бейсболке было написано по-английски: «Лучший отдых на Родосе», а к козырьку приделаны три разноцветных презерватива. Рядом с ним сидел Игорь Сергеевич, утончённый в свои пятьдесят два, в изящнейшем английском розовом пиджаке, джинсах и золотых очках и Магда Островская – красавица от сорока до пятидесяти, вся в коже.