Таким образом, оба супруга скончались при совершенно исключительных обстоятельствах, один тотчас по возвращении из путешествия, а другая – в дороге. Что касается смерти императрицы Елизаветы Алексеевны, то ввиду ее продолжительной болезни, из-за которой был предпринят самый переезд в Таганрог, болезни, протекавшей на виду у всех еще в Петербурге, то ее кончина никого не удивила, все были к ней подготовлены заранее. Совсем другое следует сказать о смерти Александра I.
Физически он всегда отличался хорошим здоровьем, настолько хорошим, что даже после 16-ти дней изнурительной болезни он сохранил достаточно питание тела, о чем свидетельствует протокол вскрытия и частные записки очевидцев. Тем удивительнее должна была казаться его смерть, особенно если вспомнить, что первые известия о болезни самой были получены уже очень поздно, перед самым получением известия о смерти – все время стеснялись беспокоить родных в Петербурге. Конечно, невольно смерть его должна была заинтересовать широкие круги населения, так как даже после смерти его вопрос о престолонаследии вызвал целый ряд более или менее трагических событий. В то время сношения окраин с центром и со столицей происходили медленно, известия шли долго, а точные сведения еще дольше, скорее распространялась всякая сплетня, всякий ложный слух, и на этой почве разрастались целые легенды, рассказы и пр.
Можно сказать даже, что молва бежала впереди гроба Александра: ко времени прибытия его тела в Москву шли уже такие разнородные и тревожные слухи, что власти все время были заняты тем, как оградить процессию от возможных насилий и осложнений со стороны народа и толпы, для этого они запасались, как всегда в подобных случаях, возможно большим количеством войска, расставляли и размещали всюду отряды и шпалеры войск и только тогда чувствовали себя несколько спокойнее.
Опасались, например, что в Туле оружейники рабочие вскроют гроб; боялись того же при въезде в самую Москву и т. п.
В архиве канцелярии военного министерства хранится записка, составленная неким дворовым человеком Федором Федоровым, которому удосужилось собрать эти слухи и свести их в одно целое; записка эта озаглавлена так: «Московские повести, или Новые правдивые и ложные слухи, которые после виднее означутся, которые правдивые, а которые лживые, а теперь утвердить не одних не могу, но решился на досуге списывать для дальнего время незабвенного, именно 1825 года, с декабря 25 дня».