— Она всё со своим сынком Андреем сидела и с людьми не общалась
особо. Его в магазин за продуктами всегда посылала с Шариком:
большая, черная псина такая, — продолжала соседка.
— Видел вашего Шарика, чуть не сожрал меня, — буркнул я.
— Как же ты видел, если он подох в одно время с ней? Почтальонша
пришла с пенсией, а она висит на веревке. У Андрея полбашки нет.
Что у них там случилось — неизвестно. Вот почтальонша орала-то,
слышно было на другом конце деревни, — бабка яростно перекрестилась
и перекрестила меня на всякий случай.
— Наверное, померещилось, — неуверенно сказал я, чтобы не выглядеть
совсем сумасшедшим.
— Видно, от того, что я тебе рассказала, — впервые за всё время
улыбнулась старушка. — Поглядим днём, вместе сходим с тобой.
— Э нет, давайте походы в этот дом без меня. И вообще, уже светает.
Я поеду домой. Ключи в замке там остались. Я пришлю человека с
доверенностью, когда клиента для продажи найду, — наотрез отказался
я и снова почувствовал что что-то не так. Старуха не отрывала
жадного взгляда от сочащейся крови из пореза на моём плече. Её лицо
стало странным, она склонилась ко мне и будто принюхивалась к
запаху крови.
— Ну ты посиди, я за бинтом и перекисью схожу. Не ходи никуда,
обработать надо, — протянула бабка изменившимся голосом и вышла в
другую комнату. Загремела выдвигаемыми ящиками, ища
медикаменты.
На глаза мне попалась старая квитанция по оплате за коммунальные
платежи. Плательщиком значилась Киреева Вера Ивановна. Я
моментально сопоставил факты, и они мне не понравились.
«Никак она родственница моей жуткой бабки? Ага, буду сидеть и
ждать! Здесь все ненормальные!» — сделал вывод я и, покинув дом
соседки, совершил стремительную пробежку к своей машине.
Машина завелась мгновенно. Вырыв задними колесами комья земли и
травы, я рванул на полном газу из этой проклятой деревни. Боковым
зрением увидел ощерившееся лицо соседки в окне, провожающее меня
ненавидящим взглядом. Я не знал, зачем эта кошмарная гоп-компания
пыталась заманить меня в деревню, но и думать даже про это не
хотел. Меня не удивляли полное отсутствие людей и заболоченный,
грязный пруд с тошнотворным запахом, вместо опрятного населённика и
чистого пляжа с шашлыками, которые я видел днём. В покосившихся
окнах старых, разваливающихся домов поблёскивали зелёные искры в
клубящемся чёрном дыму, отступающим перед лучами встающего
солнца.