А нам и это нельзя, и это под запретом. Мало ли диатез, мало ли понос. И потихоньку все красные яблоки, апельсины, сладости от неопытных первородок перекочевали в тумбочку к опытной армянке: «Эй, давай мне это сюда. Мне всё можно». Армянка была самой старшей в нашей палате и уже не раз рожавшей – третьи роды, пятый ребенок. Два раза по двойне.
Моя мама при виде меня аж в лице поменялась, и голос дрогнул:
– Доченька, милая, что с тобой? Очень тяжело было? Как себя чувствуешь?
Такой слабости я от своей железной мамы не ожидала. Мам, да всё в порядке. Подруга-медик сразу поняла, откуда у меня звездное небо на лице и была более категорична:
– Жанна, ты дура. Когда больно, орать нужно.
Нет, подруга. Я ведь герой. А Зои Космодемьянские не орут.
У меня есть знакомая ворона. Мы с ней не подруги, знакомы всего лишь неделю. Да и какая это дружба – я её кормлю, а она хрипло каркает на меня.
А вы знали, что польские вороны «кракают?
КРА-КРА, КРА-КРА.
Много лет назад мы с семьей – мамой и младшей сестрой Ритой – ездили в Польшу к моему другу по школьной переписке в КИДе (клуб интернациональной дружбы) Яреку Мицуну.
Поляки немного говорили по-русски, да и мы иногда понимали их пшекающий язык. А уж нам, детям, языковой барьер совсем не преграда. Мы общались жестами, мимикой, угадываемыми словами, моментально схватывая чужой язык.
Я помню наш упрямый детский спор о том, как разговаривают вороны – «кар-кар» или «кра-кра». Мы с Ритой, отстаивая «русскоговорящих» ворон, громко «каркали». На польской стороне – Ярек, Марюш и Бася упёрто «кракали».
Каждый остался при своих воронах.
Еще долгое время я, заслышав вороньи крики, задирала голову вверх и прислушивалась – «кар-кар» или «кра-кра».
Эта ворона каркала, значит наша, российская.
Летать она не может – подбита.
Левое крыло чёрным широким веером волочится по земле. Кошка цапанула, или камень кто-то запустил. А, может, пострадала в яростных побоищах с сородичами. Вороны сейчас гнездятся – агрессивные такие, взъерошенные, скандалы на каждой березе. Такие побоища устраивают, только перья летят да клювы трещат.
Этой вороне не повезло. Подбили.
Так и ходит целый день вдоль ограды, туда-обратно, ворошит сухие листья бессильным крылом да клювом перебирает веточки.
От любопытных людей и собак её спасает высокое металлическое ограждение вокруг Детского Дома. Сама ворона внутри, в небольшом скверике.