– Мирралат…пожалуйста!
–Пожалуйста, что? – урчит он ей в ухо, облизывая мягкую мочку.
– Дай мне взлететь под небеса! – хнычет она.
Он хрипло хохочет, рука проскальзывает между её тазом и скомканной тканью под ним, проникает в волосатые складочки и обнажает напряжённый бугорок. Мирралат легонько бьет по нему пальцем, и Парасю словно бьет молнией. С губ срывается стон. Удар сердца, ещё два. Он нежно стукает снова.
– Это то, чего ты хочешь? – говорит он бархатистым голосом. Его прикосновение искусно, мучительно, настоящая пытка.
– Да, – задыхается Парася.
– Тебе это необходимо? – легкое поглаживание.
– Да!
– Еще чуть-чуть, потерпи, милая, – эльф нежно касается подушечкой большого пальца её твёрдого бутона.
Хлопает по земле ладонями и плотно закрывает глаза. Эти простые слова почти – но недостаточно, проклятье! – подталкивают её к вожделенному краю.
Он прижимает губы к её уху и шепчет страстным, чувственным голосом:
– Если я ещё раз выйду из тебя, то ты умрешь?
– Да, – срывается стон с её губ.
– Это то, что я хотел услышать. Я – твой, и всё, что ты пожелаешь от меня, тоже твоё.
Мирралат поворачивает её голову в сторону и ловит ртом её губы. Одновременно вонзается глубоко и продолжает вбивать в неё свою плоть. Когда она выгибается к нему, то его язык врывается в ритме с нижней частью тела, проникающей в волосатый овражек наслаждения. Напряжение, бурлящее в теле, неожиданно взрывается, затапливает её самым великолепным ощущением, какое доводилось когда-либо чувствовать. Возникает глубокая дрожь в самой её сердцевине, мышцы живота бьет короткими судорогами. Она выкрикивает его имя, пока забирается на вершину блаженства.
Мирралат продолжает равномерно вонзаться, пока она не ослабевает под ним и пока стиснутые кулаки не превращаются в расслабленные ладони. Эльф тянет её бёдра вверх и на себя, поднимает на колени, и снова всаживает в неё свою плоть. Тяжесть шариков в кожаном мешочке с силой ударяется о горячую, ноющую кожу. С каждым пронизывающим ударом она всхлипывает, неспособная сдержать надсадные звуки, слетавшие с её губ.
– Ах, боги, – стонет эльф. Перекатившись с ней на бок, он обхватывает её талию и сжимает так сильно, что она едва может дышать. И вонзается, вонзается. Его бёдра мощно выгибаются под ней.
Он выдыхает её имя, когда начинает извергаться, и надрывная нота в голосе, на пару с рукой, так ласково двигающейся между ног, ввергает её в ещё один стремительный полет к небесам. Когда она достигает мягких облаков, то края тьмы нежно смыкаются. Когда же Парася отходит от мечтательной полудрёмы, он находится всё ещё в ней. И всё ещё твёрдый.