Огляделся. Камера как камера, встать можно, макушкой
об потолок не шваркаясь, и шаг сделать можно — от нар до стены.
Окна нет, дверь деревянная, железом обита. Все как положено. Я-то
сам, правда, не сидел, но наслушался достаточно.
Только я к двери подошел — лязг, грохот, дверь
распахивается, а на пороге рожа, да такая, что только в луже да с
похмелья увидать можно. Это, помню, нас в мае одна селянка наливкой
угостила — ох и было же нам на следующее утро небо с овчинку. А
потом еще и от капитана…
Тип, значит, весь из себя такой квадратный,
угловатый, явно под «фердинанд» косит. Бородой зарос по самые
брови, словно партизанит третий год. Куртка на нем — кожаная, с
бляшками, а на поясе меч. Самый натуральный. Из какого музея он его
спер — леший знает.
— Выходи.
Ты гляди, думаю, он и по-русски шпрехает. Ежкин кот,
куда ж это меня занесло?
Напялил я, значит, пилоточку на всякий случай, и
пошли мы. Я впереди, тип сзади. Коридор — ни одной лампочки, одни
факелы на стенах чадят. Прямо инквизиция какая-то. Потом лестница,
еще дверь, а за дверью еще один тип. Этот в музее еще больше
поживился — весь железом обклеился, шлем рогатый, явно нового
образца, и, главное, меча ему мало показалось — копье приволок,
словно тут им размахнуться где можно. И хоть бы для приличия
«шмайссер» на плечо повесил!
Дальше коридор уже пошире и почище пошел, свет
солнечный откуда-то сверху пробивается. Еще пара музейных рож
навстречу попалась, причем покосился один на меня как-то странно —
словно это не он, а я чучелом огородным вырядился. А может, он
русского никогда не видел?
Черт, думаю, тут что, доктор Геббельс кино про
нибелунгов снимает? А я им на роль Зигфрида подошел? Или на роль
коня Зигфрида?
Наконец пришли. Тип с бородой осторожненько так в
двери поскребся, прислушался, створку приоткрыл, меня внутрь
пихнул, а сам снаружи остался. Причем видно было по бороде, что
сильно ему внутрь не то что заходить, а и заглядывать-то не
хочется.
Ну вот эта комната мне и самому не понравилась.
Большая, в окнах стекла мутные, справа два стола, и оба до краев
колбами да ретортами заставлены, и во всех какая-то разноцветная
химия бурлит. А за столами, в углу, кресло виднеется, с подножкой и
с подлокотниками, вроде как зубоврачебное, да что-то ни я на зубы
не жаловался, ни кабинетик этот на докторский не смахивает. Разве
что таких докторов, у которых в петлицах по две молнии. Наслышаны,
знаем.