— Мне нужно будет, чтобы ты убил для меня.
О! Вот теперь понятный разговор пошел. Вербуют. Ну,
послушаем, послушаем.
— От этого человека зависит судьба страны.
Ух, ты! Это ж на кого меня нацеливают? Неужто на
товарища Сталина?
— И не одной страны.
Нет, точно. Ну, думаю, Малахов, ты теперь любой ценой
обязан отсюда живым выбраться и про это змеиное гнездо командованию
доложить. Это твоя прямая обязанность, как бойца и
комсомольца.
— А моя благодарность не будет знать
пределов.
Ага, думаю, держу карман. Из «парабеллума» в затылок.
Что б ему такое поддакнуть для правдоподобия?
— Как насчет счета в банке? — с такой ленивой
ухмылочкой интересуюсь. — Учтите, я в марках не беру, только в
фунтах.
Лысый непонимающе так на меня глянул.
— Платить сколько будешь, дядя? Здесь задаром не
подают. — Если он начнет со мной торговаться — значит, все,
клюнул.
— Пять тысяч золотых будут достаточной
ценой.
Черт! Торгуется! Чего ж делать-то? Может, цену себе
попробовать набить?
— Да за кого ты меня, дядя, держишь? — усмехаюсь. —
За такие гроши тебе никто ворону не зажарит. Тридцать — и половину
вперед.
Ну, думаю, если он это проглотит — значит, здесь не
гестапо, а натуральный дурдом.
Тут в дверь снова поскреблись, и в створку
просунулась какая-то крысиная морда — с заячьей губой и усиками под
любимого фюрера.
— Э-э, мессир, тут…
Лысый тип на меня так косо поглядел.
— Мунгор.
— Да, мессир.
Это, оказывается, моего бородатого конвоира так
кличут. Ну и имечко. Хотя и на имя-то не похоже. Может, у них тут
клички в ходу?
— Отведи.
А куда отвести, не сказал. Надо полагать, обратно в
камеру. Ну, я плечами пожал, руки за спиной сложил — веди,
мол.
Обратно мы пошли другой дорогой. Поднялись зачем-то
вверх по лестнице, а там — еще один коридор. Широкий такой, и ни
единой живой души в нем нет. А в конце коридора, у поворота,
солнечный свет пробивается.
Как подошли мы к этому повороту — гляжу, а свет-то из
дыры в стене. Не слабая такая дыра, калибра так от ста пятидесяти.
Местные ее досками заколотили, но хреново — такие щели, что
запросто просунуться можно.
Ну и я как раз напротив двери ка-ак брякнусь об пол.
Даже макушкой приложился для достоверности. Взвыл, за сапог
хватаюсь, а тип меня за плечо дергает:
— Иди.
— Да подожди ты, — говорю, — дядя. Дай хоть ногу
растереть. Щас встану, и пойдем.