Так, на самых первых ваших творческих порах, когда засевшая в вас мысль, ища выхода, приводит вас в зависимость от вашей расположенности к письму или печатанию, ну а также, в зависимости от ваших возможностей оснастить свой процесс творчества, – за письменный или компьютерный стол, – где вы уже готовы вынести, пока что только на свой субъективный и далекий от массового потребителя читательский суд новое слово, как уже этот тайный покупатель-критик тут как тут. И не успели вы даже ещё включить ноутбук или достать бумагу, как он уже орёт вам прямо в самый мозг:
– Ты чё, мурло! Хочешь сказать, что можешь сказать новое слово, до которого до тебя на протяжении всего существования человечества, так и не додумались не только лучшие и признанные – слышишь, мурло, признанные! – умы, но и просто гении?! Ну а ты-то кто? И что из себя представляешь? Вечный троечник. Ха-ха! – Гадко смеётся этот острослов. – И что, будешь делиться с читателем оригинальным синтаксисом написания многократных своих ошибок в предложениях, без которых не обходилось ни одно твоё сочинение? Или может быть, решишься поделиться своим просто огромным житейским опытом, правда ограниченным твоими тридцатью годами, проведёнными безвыездно из своего микрорайона? И я надеюсь, что твоя поездка в десятилетнем возрасте с мамой в деревню, не будет тобою положена в основу этого романа, где ты попытаешься описать свой путь становления из деревенщины в столиционера – отдельную цивилизационную, со смартфоном объектную единицу? – Сбивает весь ваш темп и дыхание этот подлый критик, знающий досконально все ваши уязвимые места.
– Я… Это, самое… – Вы делаете попытку вставить своё паразитирующее слово, но тут же получаете ответное словозатыкательное.
– Рот закрой и иди лучше спать! – Критик, видя сомнение в вашей душе, находит нужное посылочное слово. – Или так уж и быть, можешь ещё выпить.
И вы, сбитый и подавленный своей же мыслью, машете на всё рукой (плевать у себя дома вы даже себе не позволяете) и огорчительно возвращаетесь на кухню (как один из близких автору примеров), где, проявляя свою независимость от чужого мнения, на зло этой падле, наливаете себе не одну, а целых две с горочкой рюмки. И они-то спустя своё нахлобучивающее вас время и отправляют вас в иные, более глубокие миры, под стол, где вас уже не сможет потревожить никакой критик, и где из-под вашего пера только за одну ночь выйдет масса небывалых и много очень незабываемых (если ты не помнишь, то, значит, и забыть их не можешь, так что все логично) как для самого творца, так и для имевших своё место в этой квартире домочадцев творений.