– Ну ты бы хоть сказала!
Бабушка сняла пальто, аккуратно повесила его на вешалку и разгладила складки руками.
– Тебе чай или кофе? – спросила мама.
Бабушка выбрала чай – «только, пожалуйста, не такой крепкий, как в прошлый раз». Мама достала покупной пирог. Ноздри у бабушки сузились.
– Просто понять не могу, почему ты не печешь сама! Это вполовину дешевле выходит, и точно знаешь, что там внутри. Я за всю жизнь ни одного пирога не купила! Всегда сама пекла – даже когда сменами работала.
Мама молчала, закусив нижнюю губу. Бабушка со вздохом опустилась в синее кресло и начала допрашивать Юлию об успехах в школе.
– Если не будешь расслабляться, окончишь школу с хорошими оценками. И в университет поступишь. А то ты ж видишь, что получается, если не учиться как следует…
Мама грохнула чашкой о стол.
– О нем-то ничего не слышно?
«Он» – это отец Юлии. По имени бабушка его теперь не называла. Всегда говорила просто «он» или «этот бездарь», а в моменты особого раздражения – «мошенник».
– Нет.
– Ну да, вот бы сюрприз был! – Бабушка предостерегающе подняла палец. – Вот что я тебе скажу: если ты ему еще хоть копейку дашь, я сюда больше ни ногой.
Мама сжала губы так сильно, что их стало почти не видно. Бабушка никак не могла простить маме, что та отдала отцу Юлии сберкнижку, когда он основал фирму. Сберкнижку, на которую бабушка месяц за месяцем откладывала деньги, еще с тех пор как мама была маленькой девочкой. И того, что мама выступила его поручителем незадолго до краха фирмы. В том, как бабушка произносила слово «фирма» с раскатистым «р», сквозило презрение. «Быть милой дурочкой, конечно, не запретишь, но творить такое – это уже преступление, будь ты хоть по уши влюблена», – говорила она в заключение всякий раз, когда речь заходила о «нем».
– Вообще непонятно, как в тебя одну столько дурости вмещается, – с нажимом сказала бабушка и на этот раз. – Ты поседеешь и сморщишься прежде, чем с его долгами рассчитаешься. А он тем временем с какой-нибудь мымрой припеваючи живет.
Кончики пальцев у мамы побелели от напряжения:
– С чего ты взяла?
Бабушка в ответ только покачала головой. Потом потребовала мерную ленту. Щеки у нее подрагивали, пока мама в поисках ленты шарила по всем ящикам. В конце концов бабушка взяла кусок бечевки и измерила им длину руки Юлии. Наверняка снова свяжет один из тех свитеров, которые после первой же стирки растягиваются во все стороны и противно болтаются на запястьях. А Юлии хотелось бы свитер, как у Клары, белый и пушистый. Но «ты же знаешь, белый цвет – ужасно непрактично, а такая пушистая шерсть тут же скатается».