– Вам сколько лет?
– Двадцать один. Двадцать один год два месяца и две недели.
– Как давно вы арендуете этот дом?
– Два с половиной месяца.
– Ваша позавчерашняя вечеринка – первая в таком роде?
Я смотрю на рисунок, проплывающий мимо меня в руках грузчика.
Мы на лестничном пролете между первым и вторым этажом. Поднимаемся наверх. Оглядываюсь назад, чтобы в последний раз взглянуть на рисунок, но рабочий уже на улице у грузовика с мебелью.
– Не первая, но уж точно последняя.
– Вы что-то отмечали?
Я оборачиваюсь и смотрю на него в упор:
– Мое разорение.
Мы по-прежнему на лестнице, ведущей на второй этаж.
– Я находился внизу, в гостиной, – продолжаю я. – Видел, как она поднималась по лестнице. Как раз в этом месте она обернулась, взглянула на меня, махнула рукой и пошла дальше по ступенькам вверх.
– Ничего странного в выражении лица?
– Нет.
– Людей было много?
– Приглашенных – около пятидесяти человек. Пришло втрое больше. Настоящий дурдом.
– В котором часу это произошло?
– Где-то около трех ночи.
Мы уже на лестничной площадке второго этажа. Стоим. Я снова обращаюсь к нему:
– После того как она поднялась наверх, прошло минут тридцать или сорок. Все это время я оставался внизу. Хотел подняться к ней, однако пробиться сквозь толпу гостей было не так просто: все окликали меня, хотели поболтать и не отпускали.
– Но в конце концов вы поднялись наверх…
Мы на лестнице, ведущей на третий этаж.
– Да, поднялся.
Внезапная вспышка в памяти: все та же лестница (сейчас без ковровой дорожки она кажется голой) предстает заполненной возбужденной толпой, ордой, кучей людишек, цепляющихся за меня на ступеньках и кричащих вслед:
«С разорением, Франц!» Это длится какую-то секунду, быть может, меньше. Сразу же после этого лестница снова становится такой, какая она есть на самом деле: безмолвно тихой и звеняще пустой.
– Откуда вы знали, что она на третьем этаже в этой части дома?
– Только у нее и у меня был ключ от спальни, которую я запер перед вечеринкой.
– Вы поссорились?
– Да нет, разве что самую малость.
– Знали ли вы, что она принимает наркотики?
Площадка третьего этажа.
– Знал.
Мы проходим через холл и приближаемся к открытой двери спальни, которая была заперта в ту ночь. Вторая вспышка в памяти, и на сей раз к внезапно появившейся картинке добавляется звук: я переношусь на тридцать два часа назад и вижу себя перед этой же дверью, тщетно пытающимся ее отворить.