Эрих встал со стула.
— Импровизация со штабом 15-го пехотного полка румынской армии —
это было очень смело, — произнёс генерал-майор. — Этого не было в
твоём маршрутном листе, но командование фронта оценило твои
действия очень высоко. На том участке сопротивление противника
нашим наступающим подразделениям было минимальным — твои действия
внесли сумятицу в ряды противника, было зафиксировано несколько
эпизодов перестрелок между румынами и немцами, что облегчило задачу
в разы. Буду ходатайствовать о твоём награждении минимум Красным
Знаменем.
*20 июня 1940
года*
— Плохо всё это выглядит… — произнёс Степан Ванечкин.
— Вот здесь был мой дом, — вздохнул Аркадий, указав на место,
где раньше была крепкая изба. — А вон там жила Марфа. Посмотри,
видишь? Следы от забора — своими руками возводил.
— Это когда от волков отбивались? — уточнил секретарь.
— Да… — протянул Немиров.
Ему вспомнились те времена. Царь ещё на престоле, войны ещё нет,
никто не стреляет, а умереть можно в две секунды. Либо от волков,
либо от холода.
— Свой дом не помнишь? — спросил он.
— Ну, если твой тут стоит, то мой, получается, вон там, — указал
Степан на пустырь.
Избы растащили на дрова жители соседних деревень, а может и на
стройматериалы.
Единственный сохранившийся ориентир — столб посреди участка
Марфы, а также засыпанный колодец посреди деревни. Почему никто не
срубил столб, на котором Аркадий вывесил освежёванные туши волков,
он не знал. Возможно, суеверия…
— Всё, идём на погост, — сказал он.
— Машину? — предложил Никита Сергеевич.
— Нет, тут же недалеко, — покачал головой Аркадий.
Деревня не вызвала в нём никаких эмоций — он видел слишком много
таких. Люди уходят, природа забирает их жилища себе, а затем всё
исчезает под бурьяном и иной сорной травой.
Путь на кладбище он помнил отчётливо, будто никогда не уезжал из
Мамоновки.
С ним была целая делегация — Хрущёв, Ванечкины, Иван Николаевич
Кожухов, председатель Фёдоровского райсовета, а также пара десятков
селян. Ну и, само собой, отделение охраны.
Кладбище заросло практически полностью, ограждение завалилось,
оградки на могилах тоже позаваливались, большая часть крестов
попадали, а некоторые могилы было сложно отличить.
Аркадий вспомнил место, где лично хоронил племянника Марфы, имя
которого уже забыл. Он подошёл к могильному кресту и содрал с него
наросший вьюнок.