— Мамоновка-то на хорошем месте стоит, — произнёс
Ванечкин-старший. — К-хм. Стояла. Не самые бедные люди здесь жили —
тут и нивы пригожие, вода рядом, ну и скот пасти можно. У нас тут
такие пастухи были не чета некоторым.
И он мотнул головой в направлении Фёдоровки.
— Нормальные у нас пастухи! — возмутился Иван Николаевич. —
Товарища генерального секретаря задачу — принял и исполню! А может,
ещё по одной? За упокой?
— Сами, если хотите, — ответил на это Немиров. — Возвращаться
пора…
*21 июня 1940
года*
— А чего ты выходной не взял? — ехидным тоном спросил Сталин. —
Устал, наверное, с дороги? Война-то — это дело нехитрое,
подождёт…
— Это было мне очень нужно, — ответил Аркадий и добавил. — Как
сказал бы Старик — архиважно.
— Ну, раз Старик… — развёл руками Иосиф Виссарионович. — Всё
сделал?
— Ага, — вздохнул Немиров. — Через неделю будь готов, что на
тебя очень много писем пойдёт — о реновации погостов и возрождении
заброшенных сёл и деревень. Свои корни надо помнить.
— Что ты опять учудил? — нахмурил брови Сталин.
— Навестил могилы предков, — ответил Аркадий.
— Так бы сказал сразу, — поморщился Иосиф Виссарионович. —
«Очень нужно», «архиважно» — просто бы сказал, я бы понял. Это дело
важное, действительно. Но, в следующий раз, хотя бы, предупреждай
заранее. А то у нас тут тихая паника была — люди в кабинет стучат,
а ты не открываешь. Секретаря на месте нет, зама тоже. Хорошо, хоть
Шапошникову сказал…
Хрущёв, на лето, вернулся к исполнению обязанностей заместителя
— закрыл сессию на «отлично» и теперь целиком погружён в
работу.
Всё-таки, теперь Аркадий понимал, за что его ценили на партийной
работе. Умеет «чувствовать момент», найти подход, разрядить
обстановку, ну и работящий, этого не отнять. Даже сам Немиров ловил
себя на мысли, что Хрущёв, как руководитель, уже неплохой, но как
«неогранённый алмаз» — требует аккуратной огранки и доработки.
— Скоро Шапошников придёт, — сказал Иосиф Сталин. — Не может он
без советов с вышестоящим руководством. Очень много идей у него и
многие кардинальные, требующие согласования.
— Это я знаю, — улыбнулся Аркадий. — Борис Михайлович —
ценнейший мой офицер.
После деликатного стука, в кабинет заглянула бессменная Галина
Игнатовна, главный секретарь Сталина.
— Генерал-полковник Шапошников, — сообщила она.