— А я ведь с вами всю войну прошёл, ваше высокоблагородие, —
произнёс тот. — Меня вы сберегли, а вот Петю моего ваши офицеры
сберечь не смогли. Видать, немец нынче сильнее.
— Сильнее, — кивнул Аркадий. — Но наши силы неисчислимы. И
победа будет за нами.
*24 июня 1940
года*
— …, а остальные — подождите в гостиной, — приказал Адольф.
Тон его был очень спокоен, но Герман знал его слишком хорошо и
легко определял, когда фюрер действительно спокоен, а когда только
делает вид.
В присутствии всех рейхсминистров он решил не срываться, поэтому
в кабинете остались только люди из ближнего круга и генералы.
— Как это понимать?! — выкрикнул Адольф, когда дверь кабинета
закрылась. Как это понимать?! Объяснитесь!!! Лист, фон Бок, Йодль —
отвечайте! Я жду!
Но генералы знали, что тот, кто ответит, навлечёт на себя
основной гнев фюрера. Поэтому они молчали.
Наконец, когда молчание слишком затянулось, слово взял
Йодль.
— Ситуация ещё далека от критической, — заговорил он. —
Последствия этого локального провала уже минимизированы — мы
потеряли безвозвратно лишь 131 тысячу солдат Вермахта и СС.
Основную тяжесть потерь понесли румынские и болгарские войска,
поэтому…
— Мне плевать на этих недолюдей! — перебил его Адольф. — Меня
волнует то, что никто ещё не предоставил мне новый план!!!
Геринг с трудом сдержал довольную улыбку. Рейхсканцлер настроен
конструктивно — он очень зол, но не в настроении просто срываться.
Ему хочется разобраться в ситуации.
— Но у нас есть план, мой фюрер, — возразил генерал Йодль. —
«Барбаросса» требует некоторой корректировки, с учётом открывшихся
обстоятельств. Скоро коммунисты утратят инициативу и мы должны быть
готовы действовать быстро и решительно.
— Больше подробностей, — потребовал Адольф Гитлер. — Что вы
придумали?
— Удар по Польше, мой фюрер, — ответил генерал. — И теперь это
вопрос безопасности границ рейха.
— Предлагаешь пробить линию Ленина? — поморщившись, спросил
рейхсканцлер.
— Она не является неприступной, — заявил Альфред Йодль. —
Преодолеть её возможно, но на это потребуется много сил и ресурсов.
После того, как линия обороны будет преодолена, мы сможем
продвигаться вглубь вражеских территорий.
— Я верно понимаю, что уже существует детально проработанный
план прорыва вражеской обороны? — спросил Гитлер.
За годы до начала войны генералитет, хорошо знакомый с
конструкцией Линии Ленина, даже не рассматривал варианта её
преодоления. Герман хорошо помнил слова Манштейна: «Это будет
неоправданно дорого и по материальным, и по людским потерям».