— Я понимаю, — улыбнулся Франклин. — И господин Курчевский тоже
всё понимает. Но что дальше?
— А дальше случилось самое страшное для любого военачальника —
встречное наступление, — ответил Паттон. — Немцы этого не ожидали,
а вот русские, как я думаю, осознанно пошли на это, понимая все
риски…
— А что за риски и почему «осознанно пошли на это»? — перебил
его Рузвельт.
— Встречное наступление — это высший пилотаж для любой армии, —
начал он, выпрямляя спину. — Это как два поезда, идущие навстречу
друг другу на полном ходу. Если ты хотя бы на секунду ошибся с
расчётом — всё, ты проиграл.
— Так, — кивнул президент.
— Когда обе противоборствующие армии наступают одновременно,
линия фронта размывается, — продолжил Паттон. — Обычные
оборонительные ориентиры исчезают, войска смешиваются, логистика
рушится. Командование может потерять контроль над ходом сражения,
потому что карта фронта меняется буквально каждый час. Но хуже
всего не это.
— И что же «хуже всего»? — спросил президент.
— Обороняющаяся сторона, как оно обычно бывает, заранее
подготавливает тылы, укрепляет склады и налаживает маршруты
снабжения, — пояснил он. — Наступающая же сторона вытягивает
коммуникации, делает их длинными и уязвимыми. А когда наступают обе
стороны, они сталкиваются с этой проблемой одновременно. И это
добавляет щедрую жменю хаоса в, и без того буйную, неразбериху. Из
этого следует, что встречное наступление требует идеальной
координации между штабами всех уровней. Это не просто план — это
игра в шахматы, где ты должен предугадывать ходы противника и
успевать реагировать на его манёвры. Я могу назвать лишь несколько
генералов в нашей армии, способных справиться с чем-то
подобным.
— А себя назвать таким генералом вы можете? — спросил
президент.
— Я хороший генерал, но даже я бы не взялся за такую штуку без
бутылки, а то и двух, крепкого виски и батальона отличных
штабистов, сэр! — ответил Паттон, после недолгого раздумья.
— Хм… — задумчиво хмыкнул Франклин Рузвельт. — Но почему тогда
русские решились на это?
— Потому что они верят в свою систему управления боем, — ответил
генерал-майор. — Они умеют бросать массы солдат и техники в
наступление, даже когда ситуация неустойчивая. Они умеют рисковать,
когда нужно, и не боятся потерь, если это приведёт их к победе. Это
алексеевская стратегия, преподаваемая во всех военных академиях
США. Генерал Алексеев, как её родоначальник, наверное, смог бы
лучше, но у русских хватает компетентных генералов, а их офицерский
корпус крайне силён, если судить по результатам
контрнаступления.