— Не сбивай его, Серый! Сам же видишь — никак в себя прийти не
может, как в дверях застрял между явью да навью! - резко бросило
Древо.
А я словно со стороны увидел себя, сидящего на этом мысу. На
самом краю пылающей пропасти, которая не заживала семь с лишним
веков. В окружении семьи, до которой не мог дотянуться, хотя все
стояли рядом. И почуял боль Земли. И почему-то жгучий стыд за то,
что разбередил рану и Ей.
— Больно, мама? - маленький Ярик смотрел на мать, что обожгла
руку, схватив с плиты сковородку, случайно приняв её в
предпраздничной кухонной суете за холодную.
— Пройдёт, сынок, - отвечала та чуть сдавленным голосом. А в
глазах стояли слёзы.
— Дай я подую?
И Земля дрогнула. Павлик, округлив глаза, шлёпнулся в траву.
Алиса бросилась к нему. Лина отдёрнула от меня руки, будто её током
ударило. А я почуял то, о чём говорило Древо. В ответ на мою
глупую, бесполезную, но искреннюю жалость и стремление облегчить
боль пришла та самая беспримерная и безоговорочная Любовь. Сила,
для Земли незаметная, ничтожная, вливалась в меня потоками, будто
притягивая ладони к поверхности. Трава вокруг зашевелилась, хотя
ветра не было и в помине.
Хоровод блестящих частичек Яри, неразличимых только что,
заплясал перед глазами, будто я попал в страшенную метель. Они
переливались на Солнце, наполненные, напоённые его силой. Их было
бесконечно много. Я взял чуть-чуть, только для того, чтобы сразу
передать, пропустив через себя, Матери-Земле. И края зиявшей подо
мной раны стали сходиться. А когда всё закончилось, продолжал
чувствовать в себе обе этих силы. Ярь и Могуту, о которых говорили
Древо и Хранитель.
— А-а-а-ать… - восхищённо протянул племянник.
— И не говори, сынок, - выдохнула Алиса.
— Это что было? - прошептала Лина.
— Чудо, — ответил Хранитель.
А я никак не мог отнять рук от травы, будто что-то продолжало
удерживать их прижатыми. Словно что-то ещё должно было произойти.
Но для этого нужно было что-то сделать. Что-то отдать. А у меня,
кроме Яри, ничего не было. И я отдал Земле её.
Между мной и Павликом, что лежал на руках у Алисы, сидевшей
напротив, зашевелилась трава, словно ветер дул, кружа на одном
месте волчком. Не везде, а лишь на крошечном, в локоть, участочке.
А потом медленно, едва заметно для глаз, стебли расползлись по
краям образовавшегося круга голой тёмной почвы. Из самого центра
которого показался зелёный росточек. Он, неуверенно покачиваясь из
стороны в сторону, как недавно Павлик на этом самом месте, тянулся
вверх. На наших глазах выбросив сперва один, а следом и второй
листочек. Они были насыщенного, густого цвета, но на Солнце не
блестели, как у Осины. Изрезанные по краям, листики росли, пока не
стали размером со спичечный коробок. Стволик крошечного деревца к
тому времени вытянулся уже сантиметров на пятнадцать и возле земли
начал темнеть, словно покрываясь плотной, взрослой корой. А потом
Земля отпустила мои руки. И я сразу же обнял Энджи, прижавшуюся ко
мне всем телом, уронившую голову мне на плечо.