– Хорошо подумала?
– Очень хорошо подумала, – я смело встретила её взгляд, подняв голову.
Она ещё несколько мгновений сверлила меня взглядом, но не злым, не раздражённым, а чуть ли не гордым и восхищённым?.. Анна Романовна, отпустите, на воздух, ради Бога…
– Насчёт «всё могу», ты не зарывайся, Легостаева, Елена Николаевна, – она нарочито отчётливо проговорила мои имя и отчество, – ты ещё только начинаешь превращаться во врача, только окукливаешься, а выйдет ли из кокона бабочка с прекрасными крыльями, мы ещё посмотрим… – в уголках глаз брызнуло что-то, как лучики улыбки. – Тэк-с… Иди сейчас домой. Подумай пару дней. Надумаешь работать, придёшь. Сейчас ничего не говори. Иди.
– Я…
– ИДИ! – почти рыкнула Анна Романовна, длиннорукая, похожая на мясника моя неутомимая и всегда жизнерадостная куратор, впервые сделавшаяся такой строгой.
Но сейчас я не думаю о том, что, возможно прикончила свою карьеру, я думаю о том, что я смогла настоять на своём в этом деле.
О Лёне я не могу думать. Мне так больно, что это выше моих сил сейчас думать о нём, о том, что я нарисовала себе несуществующий мир и в нём пребывала… Господи, ты делаешь нас слепыми и глухими, когда хочешь наказать… Ведь я видела её, много раз видела у Склифа… а эти звонки… Лёня… как ты жил-то в этом аду?
Жить на две половины, ничего хуже нет. Как ты это вытерпел? На аборт послал девочку, этакий грех на душу берёшь, ради чего, Лёня… нет, не могу, не сейчас, не могу…
Я вошла в квартиру, рассчитывая никого не застать. Но Кирилл оказался дома. Я это поняла не сразу. Я, босая, не чувствуя ступнями холодного пола, прошла в нашу с Лёней комнату. Нашу… что теперь может быть «наше»…
Кирилл заглянул в открытую дверь:
– Ты почему вернулась? Не заболела?
– Кирюша… – выдохнула она, будто с облегчением, – ты дома? – я так рада видеть его, его добрый взгляд, обеспокоенный, искрящийся. Хотя бы что-то не изменилось пока в этом мире…
Лёля выглядит странно, бледная и рассеянная, смотрит, как будто соскучилась… не так как всё последнее время, когда за Алёшей она вовсе не видела меня, а тут подошла ко мне и обняла:
– Как хорошо, что ты дома, – она положила голову мне на грудь под шею, макушкой под подбородок, босиком она сразу значительно меньше меня… – как же хорошо, что ты есть, Кирюша, милый…