Волкан отвернулся, сдерживая негодование, поднимающееся откуда-то изнутри. И встретился глазами с одной из девушек, сидящей в группе готовящихся к топтанию. Словно стукнувшись о преграду, молодой янычар остановился, не имея возможности отвести взгляд. Не то чтобы утонуть можно было в этих глазах, призывно взывающих снизу, а буквально что-то большее смотрело на него сквозь них. Что-то знакомое, словно видимое раньше.
Но нет. Лицо незнакомо. Помотав головой, отгоняя морок, Волкан еще раз оглядел сидевшую. Хорошее лицо – все женские черты на месте. Аккуратный носик. Светло-каштановые, вьющиеся волосы. Все очень мило, но глаза! Глаза, словно вырванные из кошки и посаженные в человека, не давали пройти мимо. Стой. Помоги! – кричали они.
– Эту куда? – спросил он Ахмадуллу.
– Как куда?! Под жеребца! – рассмеялся тот. – Сначала мне скакать. Потом моим ребятам. В этом суть начальника. Понял? Хочешь скакать первым, будь командиром.
– А потом их куда?
– Кому нужен чей-то гарем? Продадут поштучно.
– На этой не надо скакать, оставьте её покое, – он указал пальцем на глазастую.
– Понравилась? – хитро усмехнулся Ахмадулла. – Хочешь проехаться?
– Не хочу, – буркнул янычар. – Просто не надо пачкать всё, что видишь. Продай её как есть, неопороченную – из уважения ко мне.
– Мои парни хотят своей части, – улыбнулся головорез. – Что я им скажу?
– Найди, – отрезал тот, отходя. – Скажи, я сказал.
– Совсем голову потерял… – усмехнулся Ахмадулла, – хотя есть с чего. По голове не погладят – работу свою не сделал. – Не волнуйся! – крикнул он вслед уходящему. – Уважим твою просьбу. Ищи свою рыжую со свободной душой. За тобой должок только… – добавил он несколько потише и крикнул в сторону: – Эй, ага! Готовы четыре пещеры?
Выглянувший из комнаты евнух закивал, делая приглашающее движение.
– Эту, – показал он на глазастую, – посади отдельно, ей повезло. А мне приготовь пока сладкий чай, силы понадобятся. Посмотрим, за что Казылгерей набирал своих наложниц. Сим-сим откройся!
2. Глава 2
Когда солнце в долине уже высоко, и день вступает в свои права высоко в горах, в ущельях все еще правит ночь и вчерашние сутки яростно сопротивляются наступающему будущему, охраняя непреступными вершинами темноту от вновь рожденного дня.
Солнце цепляется за верхушки гор, поджигая их новым днем. Но глубоко в ущельях все еще непроглядная тьма и, словно со дна колодца, из серой темноты глядят вверх глаза ночных охотников, чья пора прошла, и настало время прятаться в норы.