Любопытный зверь, осторожно поводя носом, чересчур приблизился к совсем догоревшему костру, от которого шел притягательный запах жареного мяса – в надежде перед новым днем получить кусок еды. Коротко взвизгнул лук, и лиса, сначала отброшенная стрелой на пару шагов, кубарем скатилась со склона вниз к становищу около костра, где очумело оглядывались люди, вырванные визгом тетивы из покоя сна.
– Хей, – громогласно проорал человек с бритой, видной даже в ночи головой. – Ур!
– Не надо беспокоиться Ахмет, – несколько смущенно произнес сбивший лису молодой человек. – Мой выстрел. Не подумал про спящих, не обессудь. Увидел зверя, рука сама сделала.
– Хей, – несколько тише, чем в первый раз, произнес бритый, опуская оружие. – Когда человек спит, его даже змея не кусает. Думай, что делаешь...
Он отложил оружие в сторону и, недовольно ворочаясь, принялся расправлять шкуры, служащие постелью.
– Как тут думать? Посмотри какой хвост… Рыжий! – он поднял вверх скатившегося вниз мертвого зверя и показал его в серой темноте своему собеседнику.
– Э, причём тут хвост… – проворчал Ахмет, поворачиваясь лицом к говорящему. – У меня у самого чуть хвост не вырос от такого пробуждения.
– Не ворчи, дорогой, представь как Дилярэ-султан обрадуется такому подарку, – попытался урезонить его виновник переполоха.
– Волкан, она еще больше обрадуется, если у меня хвост вырастет. Продолжай меня так будить – порадуешь ее. Ты на этих рыжих скоро с ума сойдешь. Всё! Убежавшая вода. Не надо так всё близко принимать. Простит тебя визирь, куда денется... Нет у него лучшего помощника, чем ты.
Ворчавший встал с постели и, переместившись к потухшему костру, принялся ворошить и раздувать покрытые золой чуть мерцающие угли. Двое других не участвовавших в разговоре улеглись, обратно накрывшись покрывалами, а еще один поднялся на ноги и тихо пошел в сторону.
– Ты куда, Ойрат? – прикрикнул бритый Ахмет, отрываясь от разжигания костра.
– Пойду лошадей проверю, – не оборачиваюсь ответил тот, ловко ступая в начинающей сереть тьме. – Надо убедиться, что у них лишние хвосты не выросли от страха.
Бритый даже слегка потерял дар речи от удивления и, открыв рот остался так стоять, выпучив глаза.
– Выдыхай Ахмет, – рассмеялся держащий лису. – Он не про твой хвост, он про лошадей!
– Смотри, Ойрат! – заорал наконец пришедший в себя бритый крепыш. – Я твой язык смажу свиным салом, чтобы он еще легче вертелся.