Далеко ходить не пришлось: Эйвинд стоял возле дружинного дома, наблюдая, как его воины разбивают друг дружке деревянные щиты.
— Доброго тебе дня, конунг, — поклонилась девушка. — Спасибо за то, что для Снежки сделал. Всё легче ей.
— Она уже отплатила тем, что взяла кусок рыбы из моих рук и не тронула пальцы, — ответил Эйвинд.
Оба помолчали. Потом Йорунн неожиданно спросила:
— Скажи, вождь, не встречал ли кто здесь на острове маленьких человечков — носатых, смешных, будто из коры дерева вырезанных? Голоса у них тонкие, скрипучие, волосы растрепанные, а глаза маленькие, словно бусины.
Эйвинд конунг удивленно посмотрел на нее:
— Ты говоришь о двергах, духах камней и пещер? Откуда ты знаешь о них?
— Я расскажу тебе, вождь, — ответила Йорунн, — но только на берегу моря, где никто другой моих слов не услышит.
.
— Тех, кого ты назвал двергами, я увидела сегодня во сне, — проговорила девушка, не зная, поймет ли ее вождь или рассердится за то, что отвлекла от дел. — Они повторяли, что людям нужно покинуть остров Хьяр и как можно быстрее. Предупреждали, мол, погибель идет сюда с севера, и времени у нас до конца лета, иначе случится беда.
Эйвинд конунг молчал. Йорунн закусила губу и вздохнула:
— Можешь посмеяться надо мной, вождь, но, думаю, что не просто так мне это привиделось.
— Что еще тебе дверги сказали? — спросил он недоверчиво.
— Опустевшие земли, говорят, на западе есть, — вспомнила девушка. — Велели туда плыть. Там лучше, чем здесь.
На лице вождя снова отразилось удивление. Но ничего объяснять он не стал, только полюбопытствовал:
— Что же ты Хравну ничего не сказала, сразу ко мне пошла?
Сперва она не нашла, что ответить. И в самом деле, почему? Поразмыслив немного, молодая ведунья проговорила:
— Так ведь не ему, тебе судьбу народа решать. — Йорунн заметила, что конунг разглядывает ее, и смутилась. — Ты вождь. Твой долг — заботиться о других людях. В этом твой удел с нашим схож: мы, ведающие, тоже сперва о других думаем, и лишь потом — о себе.
— У вас, словен, со всеми принято разговаривать, не глядя в глаза, или ты только на меня смотреть не желаешь? — вдруг перебил ее Эйвинд. Йорунн почувствовала, как запылали ее щеки, и едва не расплакалась от досады. С незапамятных пор считалось: кто взгляд отводит, тот лжет.
— Неужто я страшный такой? — усмехнулся вождь.