— Ормульв хёвдинг ее отец? — Йорунн нахмурилась.
— Он самый.
— А кто же тогда кормит ее? Кто заботится о ней?
— Кормит ее Сигрид, мать маленькой Гейрни. — Смэйни погладила вторую девочку. — А нянчу, понятное дело, я. Она у меня как яблочко наливное, крепенькая, почти не плачет. Внучкой зову.
Йорунн некоторое время молчала, потом сказала:
— Что ж, значит, сама лечить ее буду.
.
Чистить котлы с пригоревшей кашей поручали рабам. Работа была грязная, тяжелая, на ладонях после морского песка оставались ссадины. Весна опустила горящие руки в холодную воду и вздохнула. Мысли ее витали далеко от немытого котла — то вспоминалось, как во время вечерних посиделок смотрел на ее младшую сестренку Халльдор, то приходили на ум слова, сказанные недавно подружкой Красой: мол, Зорянке-то хорошо придумывать, а с тобой о любви никто заговаривать не будет, первый попавшийся схватит за косу и своей назовет. Сперва от таких жестоких речей внутри нее все взбунтовалось: не бывать тому, лучше уж со скалы в море… Но потом словно со стороны кто-то шепнул: зато с сестрой рядом останешься. И мужней женой, не рабыней бесправной.
…и все же горькая зависть щипала глаза при виде нареченных. Весна зачерпнула пригоршню воды, обтерла лицо. Глупая, о любви возмечтала… Она в последний раз сполоснула котел, отряхнула платье и торопливо пошла со своей ношей по тропинке наверх.
На пути ей встретился один из воинов, широкоплечий, бородатый, в крашеной рубахе. Весна только ниже опустила голову, желая побыстрее разминуться с ним, но северянин поймал ее за рукав и вынудил остановиться.
— Погоди, — сказал он. Сел на близлежащий валун, показал на место рядом с собой: — Сядь.
А потом заговорил, подбирая слова попроще, чтобы словенка могла его понять:
— У меня была жена по имени Гудрун. Я полюбил ее сразу, как только увидел. И она, случись мне погибнуть в бою, с радостью взошла бы на мой костер. Но так вышло, что Гудрун умерла первой. Много лет я не хотел знать других женщин, потому что помнил ее. — Он помолчал немного, потом посмотрел на девушку: — Ты похожа на мою Гудрун. Такая же красивая, как она.
Весна сидела ни жива ни мертва. В животе сделалось холодно: она поняла, к чему ведет речь северянин.
— Я бы взял тебя уже сегодня, но не хочу поступать с тобой, как обычно поступают с рабынями. Есть еще время до прихода датчан. Думай.