— Погоди, — вновь перебила Йорунн. — Ярл не забыл того, что я для него сделала, но ни разу не попросил меня сесть рядом, не заговорил о свадебном выкупе. А вот когда Хравн открыл ему правду о тебе и предложил взять с твоих братьев богатый выкуп, Асбьерн ответил, что сам бы князю его заплатил. Я еще удивилась: чего это он? Неужто влюбился?
— Точно ли так сказал? — недоверчиво прищурилась Долгождана. — Может, ты что-то напутала? Не на словенском ведь шел разговор.
— В словах могла ошибиться. — Йорунн накрыла глиняную миску кусочком ткани и стала осторожно процеживать отвар. — Но я помню, как он тогда смотрел на тебя. И видела его лицо в то утро перед отплытием, когда ты не пришла его проводить.
.
Над узким проливом нависали тяжелые, хмурые скалы. По приказу Асбьерна снекка пошла медленнее, потом и вовсе остановилась. Но никто не зажигал костров, не спешил сообщить о прибытии незваных гостей. Со стороны моря фиорд казался безжизненным и холодным.
— Правьте к берегу, — велел ярл. — Но сперва прощупайте дно.
Торд был хорошим кормщиком, но в незнакомом фиорде привык доверять не столько чутью и карте, сколько длинной жерди, которой мерили глубину и отыскивали подводные камни. Дважды снекка проходила над отмелью, и хирдманны слышали, как киль ее касается дна. Затем все стихло. Корабль плыл над глубокой водой.
Пролив все расширялся и вскоре превратился в большой круглый залив. Снекка шла на веслах, и гребцы с любопытством смотрели по сторонам. Вийдфиорд не был похож на Хьяр — здесь скалы не взмывали в небо остриями мечей, не пугали своей крутизной. Здесь подножия гор покрывала бархатная зелень, на пологих склонах росли густые сосновые леса, удобные тропы вели наверх, к горным пастбищам. Спокойная и сытая жизнь должна была радовать здешних хозяев.
— Вижу жилой двор, — сказал один из хирдманнов.
На берегу уже можно было разглядеть большие корабельные сараи, а чуть дальше — несколько домов с плоскими крышами, покрытыми дерном. Но сколько Асбьерн ни вглядывался, сколько ни вслушивался, не увидел ни одного человека, не услышал ни стука топора, ни мычания коров, ни женского смеха, ни детского крика. Это было очень странно.
И все же он велел подойти ближе и высаживаться на берег. Не всем это пришлось по нраву, но приказ оспаривать никто не посмел. Вождь лучше знает, что делать и когда следует опасаться. Тем более такой вождь, как Асбьерн Счастливый.