Взгляд опять зацепился за надпись.
Какая же сентиментальная чушь! Но ведь и правда есть в этой глупой
фразе...
Темнело. Вдова Мережская опустила на
лицо вуаль, прикоснулась еще раз к холодному камню, словно
прощаясь, и направилась по тропинке к выходу с кладбища.
Тишина. Ни один листик не шелохнется,
ни одна птица не запоет, не слышно ни тихих рыданий, ни скрипа
сапог. Никого.
На мгновение Кате показалось, что тени
тянутся к ней, хотят схватить ее своими бесформенными мягкими
щупальцами, дабы утащить ее под землю прямо в могилу к супругу...
Девушка мотнула головой, отгоняя наваждение, и ускорила шаг. Это
сказываются переживания. И только. Просто разыгралось
воображение.
Кладбище провожало посетительницу
гробовым молчанием.
***
– Вас ждут.
Аглая приняла намокший от дождя плащ и
протянула хозяйке теплую шаль. Екатерина накинула темную ткань на
озябшие плечи и направилась в гостиную.
Легки на помине! Все трое
заявились!
Первым ее заметил брат.
– Светлой стороны, сестра.
– Добрый вечер.
– Если его можно назвать добрым, –
отозвался хмуро отец, разглядывая вымокший подол Катиного платья. –
Где это ты ходишь так поздно?
Катя не успела ответить. Мать
всплеснула руками и тут же кликнула слугу:
– Горячий чай, немедленно!
Екатерина поморщилась от этого крика.
Ей совершенно не нравилось, как своевольно, по-хозяйски вели себя
эти люди в ЕЕ доме. Если бы она знала, что ее ждут родители, она,
пожалуй, прошлась бы под дождем еще немного. Только бы они уехали
побыстрее!
Катя посмотрела на брата, пытаясь
увидеть толику сочувствия хоть на чьем-нибудь лице. Брат ничего не
сказал, только попробовал повторить позу и взгляд отца. Вдова чуть
не рассмеялась, наблюдая за потугами Георгия выглядеть столь же
взрослым и суровым. Не смотря на разницу всего в два года, она
ощущала себя намного старше избалованного Георга, а его помимо воли
все еще видела ребенком, но никак не серьезным мужчиной.
– Отвечай! – нетерпеливо потребовал
инкнесс Аристарх Ляпецкой, воспринимавший затянутое исполнение
приказа, как личное оскорбление. Катя постаралась смотреть на отца
твердо.
– Мне можно сесть? Или отвечать стоя,
как говорят перед королями в соседних государствах?
Екатерине хотелось выглядеть
независимой, а разговор вести непринужденно и насмешливо, давая
понять, что у родителей нет над ней власти. Однако при виде
родственников, внутри все сжималось от желания спрятаться. Поэтому
голос все равно дрожал. Впрочем, это можно списать на то, что она
замерзла...