После того, как рев тягача утих за земляным валом, в боку
фюзеляжа с легким шипением открылся люк. Из самолета выглянул
невысокий крепко сбитый мужчина лет тридцати пяти - сорока, в
летном комбинезоне, с торчащим на голове упрямым ежиком коротко
стриженных, с легкой рыжинкой волос. Летчик быстро сбежал по трапу.
Ступив на бетон площадки, он что-то крикнул, повернувшись в сторону
кабины, и нырнул под брюхо самолета.
Будто повинуясь неразборчивой команде, серебристый корпус
задрожал. Нарушив идеальную целостность титанического подбрюшья, по
нему чиркнула тонкая щель, словно шнур приложили. Бомболюк начал
медленно открываться. К тому времени, когда створки разошлись
наполовину, внизу у самолета стояли уже три летчика. Задрав головы
вверх, они, затаив дыхание ждали когда взорам откроется содержимое
боевого отсека[На Ту-95 нет прямого доступа из кабины пилотов в
бомбоотсек.]
- Ммать! – сдавленно выругался тот, что спустился первым, как
только сумел разглядеть то, что находится внутри. Не став
дожидаться полного раскрытия, он подбежал к трапу и заорал:
- Костя! Закрывай, нахер, обратно! Серега! Связь с КДП! Пусть
машину высылают! Чем скорее, тем лучше!
Створки, дернувшись на месте, медленно поехали вверх,
закрылись.
Из самолета выскочил четвертый летчик. Заполошно оглянувшись, он
буквально скатился по трапу и воскликнул:
- Ну, что будем делать, командир? Ведь ЧП!
- Догадайся, - резко ответил мужчина, нахлобучивая на голову
фуражку с синим авиационным околышем, которую до этого мял в руках.
– Сухари сушить, товарищ оператор вооружения!
Командир приложил ладонь ребром, привычным движением уточнив
соосносность кокарды, и тоскливо произнес, глядя в сторону выезда
со спецплощадки:
- Сейчас УАЗка придет, я до командира базы смотаюсь. А ты, пока
особый отдел не набежал, открой створки, и еще раз все осмотри.
Внимательно осмотри, Коля!
- Открывать, закрывать… - тоскливо протянул оператор вооружения.
- А со спецгрузом что делать будем? - уточнил он, косясь в сторону
хвоста, где поблескивал колпак кабины стрелка.
Скрипнув зубами, командир ответил:
- Выкинь, нахрен. Прям на полосу, - и, заметив безмерное
удивление в глазах подчиненного, добавил: - Не трогай, пусть
дрыхнет. Сам не буди. Проснется - грамм двести массандры залей, и
пусть дальше валяется, пока со всей херомотиной не разберемся. Я
скоро.