Прямо мираж какой-то. А существуют ли они вообще – миражи, которые слышно?
А вместо смерти — пламенный мотор
Мокрецов не ожидал, что тоже станет жертвой акустического миража. Он добирался до дома на своей «Ниве» после очередной вылазки в «зону». Получил сигнал о пропаже водителя Миши Агаянца.
Мартовские дни были свинцово-серыми – подкрадывалась весна. Но в пятницу дождь пополам со снегом зарядил с самого утра – зима не хотела сдавать позиции. Дорога – сплошная непролазь, а тут ехать надо. Да и путь неблизкий. Председатель колхоза договорился о каких-то трубах, надо было их привезти. И сделать это требовалось как можно быстрее – иначе дефицит попадёт в другие руки.
Миша Агаянц, получив это задание, вышел из конторы, помянул недобрым словом начальников и только после этого сел в кабину своего грузовика. «Ладно, похужей бывает», – утешил он сам себя и поехал туда, где, занавешенные серой сеткой дождя, едва проступали дымчатые складки холмов. И исчез вместе с машиной.
Мокрецов боялся, что застрянет а поисках Миши. Грязь тут знатная: жирная, прилипнет, так прилипнет.
Но опасения были напрасными. Земля ещё не отошла от зимы, грунтовка «держала». И машина шла ходко, лавируя между выбоинами и ямами.
Справа находилось небольшое озерцо. Темная, тягучая, словно нефть, вода в полынье вспучивалась от дождя. Дорога резко забрала вправо, огибая холм, который почему-то прозвали Червивым. И вдруг совсем близко, буквально метрах в пяти, Валерий услышал гул еще одного мотора. Но ни рядом, ни впереди, ни сзади ни одной машины не было!..
«Что за бред?» – мелькнула мысль. Но гул мотора послышался опять. Машина-невидимка, похоже, догоняла его «Ниву». Мокрецов прибавил газу.
Но в зеркале не было видно преследователя. И тут врожденное чувство самозащиты, которое подсказывает каждому, как ему следует вести себя, изменило Мокрецову. Он оглянулся, и в этот момент почувствовал, что машина не слушается его и несется прямо на дерево, растущее на обочине. А тормоз не работал.
– Очнулся я уже в больнице, – рассказывает он. – На мое счастье, в нашу сторону ехал грузовик, меня и подобрали. А расшибся я изрядно…
С того самого дня, как заноза под ногтем, мучила Мокреццова неразрешимая загадка: что же это такое-растакое страшное и неизъяснимое с ним тогда приключилось? И ответа на нее у него нет, хотя случалось говорить на эту тему с людьми образованными, но, как сам он считает, «никто в этом деле не мараковал».