Я же, как пустое место по сравнению с отцом, не был предметом жестких сплетен, либо же слюнявых лобызаний. Всего лишь сын большого человека, он не стоит того, чтобы о нем говорили.
А я ведь тоже человек, живой человек, со своим характером, достижениями. Я достаточно умен и вовсе не урод, хотя мог бы быть немного посмазливей, если б не грубые черты лица и гадкий, ненавистный, пугающий взгляд неестественно синих глаз, доставшийся от отца всем его детям, в том числе и мне.
В отличие от сестры Линды, сутулой крашеной блондинки, которая и мордой, и конституцией тела вышла точной копией папаши в молодости, только без щетины и других причиндалов, свойственных мужикам, я выглядел более нежно и, можно сказать, женственно, нежели она.
Не было у меня разросшихся от тяжелого труда мускулов, как у папаши, зато были высокие манеры и свой собственный, немного наивный, но достаточно гуманный подход к окружающим меня людям.
Милый парень я, если уж начистоту, который привлекает внимание и располагает к себе до той самой поры, пока не называет своего имени.
Да, я парень хоть куда, и складно сложенный, и с чувством юмора, и с красивой улыбкой, и с задатками романтика, которые так в себе и не раскрыл. Нет, не жалею. Не успел раскрыть те задатки, что оказалось к счастью.
Но негативная фамилия Норват, сплошь, как заброшенная могила проклятого, покрытая сплетнями и слухами, не давала мне жить спокойно и чувствовать себя полноценным мужчиной. Дело вовсе не в том, что девушки не смотрели на меня, а, чуть позже приветствия не бросались под меня штабелями. Очень даже смотрели и бросались. Порой, бывали времена, когда от телок, голодных до денег, отбоя не было.
В целом, можно подумать, что жаловаться мне не на что: вниманием не обделен, товарищей дофига и больше, семья есть, деньги есть. Да и я весь, как яркий карикатурный пример избалованного мальчиша-плохиша из богатой семейки, который тусит где хочет, с кем хочет и когда хочет, ни в чем себе не отказывая, с жиру бесится, шкодит направо-налево, и это все мне сходит с рук лишь только благодаря мягкости мамы и относительной отдаленности папаши, который физически не успевает осуществлять тотальный контроль надо мной как за единственным сыном, причем самым старшим из всех его детей.
Но все не так, как кажется на первый взгляд. Я очень несчастен, и мне много чего не хватает, вот потому я и ищу в другом, не относящемся к норме, замену душевной и физической нехватки любви и поддержки.