Прежде всего, нам следует помнить, что еще за столетие до диатрибы Сузы музыка подверглась глубокой трансформации в силу повсеместного распространения нотопечати. XIX столетие было временем появления «популярной музыки», отличной от «народной музыки», хотя лишь немногие критики и историки (если таковые вообще были) в то время проводили подобное деление. В основе своей оба термина идентичны и оба в оригинале отсылали к музыке «обычных людей», в противоположность тем музыкальным стилям, которые создавались для развлечения и наставления социальных и образовательных элит. Однако со временем эти слова начали пониматься различно – народной музыкой стало называться то, что люди играют в сообществах, а популярной – те коммерческие стили, в которых работают профессионалы.
Элитарные стили, которые обычно именуют «искусством», «серьезной» или «классической» музыкой, чаще всего описываются так, словно они составляют отдельный мир, однако и в репертуаре Сузы, и ранее, в XIX веке, как показывают работы ученых вроде Лоуренса Ливайна, «высоколобые» и низкие стили пересекались куда чаще, нежели это происходит сейчас. По большей части это происходило оттого, что и та, и другая музыка игралась, как правило, дома. Композиторы и авторы песен получали доход не от исполнения своих работ, а от продаж нот, а большинство потребителей покупали и играли все что угодно, от песен к театральным постановкам, «крестьянских мелодий» и патриотических гимнов до Штрауса и Бетховена, причем все ноты часто сшивались в один том. На концертах исполнители точно так же смешивали в одной программе популярные песни и оперные арии и, как правило, предпочитали играть недавно написанные вещи. Сегодня мы уверены, что на классических концертах должна звучать старая музыка на старомодный манер, но до второй половины XIX столетия концертные программы в подавляющем большинстве состояли из современных сочинений, исполненных в современном антураже. Даже когда исполнялись вещи более ранних композиторов, их рутинно приспосабливали к текущим вкусам – огромные оркестры, играющие Гайдна, соперничали по масштабу с помпезными постановками шекспировских пьес, – и если высокая и низкая культура хотели не отставать от времени, то проще всего им это было сделать, объединив усилия.