Не успела дверь за сестричкой закрыться, как на пороге
нарисовался... Санитар, кто же ещё это может быть? С небольшим
металлическим тазиком под мышкой, таким же чайником в правой руке,
полотенцем через одно плечо, серого цвета простынкой через другое,
с кожаным чемоданчиком в левой. Загружен, словно мул.
Молча, без лишних слов замотал меня в принесённую с собой
простынку, разложил на придвинутом табурете чемоданчик, откинул
крышку. Понятно, парикмахер местный.
Прикрыл глаза и отдался на волю мастера.
Единственное, это ответил утвердительно на вопрос, буду ли
сбривать бороду. Конечно, буду, а вот усы подровнять и оставить. Я
уже успел заметить, что тут почти все мужчины из виденных мной
носят на лице это сомнительное украшение. За ними же постоянно
смотреть нужно, подрезать, расчёсывать? По мне так лучше бы и их
было сбрить, но пока погожу. Вот когда осмотрюсь, вживусь, тогда и
вернусь к этой теме. А пока помолчу и послушаю тихое бормотание
мастера. И намотаю на отросший ус всё, о чём он тихонько мне
рассказывает...
После завершения процедуры разглядывал своё лицо в поднесённое
мастером зеркальце. Исхудавшее, с правильными чертами, можно даже
было бы сказать симпатичное, если бы его не портила сильная худоба
и небольшой багровый горизонтальный рубец от зажившей раны на лбу.
И при виде этой раны яркой ослепительной вспышкой сверкнули
воспоминания. И зелёное поле с колышущейся травой под колёсами
аэроплана, слабое тарахтение мотора за спиной, резко наваливающаяся
земля, испуг от налетевшего так не вовремя сильного порыва ветра,
удар и скрежет рвущихся тросов и расчалок. Нога же была сломана! А
сейчас я ничего не вижу и не чувствую. Нога как нога. Это же
сколько я провалялся? Второй месяц, вроде бы так доктор сказал? Или
я снова что-то путаю? А на чём это таком древнем я летал? И на этот
раз мне повезло. Впервые память меня не подвела. Сразу, словно
обвалившаяся с гор лавина, на меня хлынул поток информации и
воспоминаний. И я обессиленно сполз вниз, прикрыл глаза, уже не
услышав и не почувствовав, как с меня снимают простынь, как
собирает свой инструмент санитар-цирюльник, как в палате наступает
звенящая тишина. Я заново проживал свою короткую жизнь тут и
вспоминал закончившуюся там. И не мог удержать слёзы горечи и
расставания с моей прежней жизнью, с родными и близкими, с
любимыми.