Я неуверенно прошла вперед, при этом сказала:
- Спасибо. Вы очень любезны.
Старалась подниматься по лестнице, как можно быстрее, но теперь, когда действительно живот стал таким большим ходить намного сложнее. Тем более подниматься по ступенькам.
Шаг за шагом, я остановилась. Зачем-то обернулась. Сизый продолжал стоять в дверях и смотреть в мою сторону. Сегодня на нем темно-синий костюм тройка и волосы аккуратно уложены. Теперь его стильная прическа с пробором на боку смотрелась еще эффектней.
Он снова смотрел на меня своим испепеляющим взглядом.
- Завтра Рамиль отвезет тебя в больницу, - он повернулся все к тому же в кожанке.
Высокий в кожанке хотел что-то сказать, но успел только открыть рот и снова закрыть.
- Хорошо. Буду готова к восьми утра, не опаздывай, пожалуйста, - ответила я и зашагала по лестнице теперь уже не оборачиваясь.
В этот день больше не видела его, на самом деле - не хотела видеть.
Мария заходила ко мне каждое утро. Вчера приносила чистые полотенца, пижаму, поменяла воду в вазе с белыми, чайными розами и спросила чего мне бы хотелось бы съесть на обед.
- Мне снова нужно будет обедать в столовой, вместе с Сизым?
Она натянуто улыбнулась.
- Вам лучше называть его Давидом Ринатовичем. Здесь нет ничего плохого пообедать вместе.
- Он меня похитил! – я злилась. Мне захотелось выкрикнуть ей в лицо эту не сложную и непонятную фразу. Хотелось разбить вазу, услышать звон битого стекла. Он держит меня в этом доме, как заложницу. Он считает, что ему все позволено, он вправе вершить чужие судьбы и распоряжаться ими на свое усмотрение. А она хочет, чтобы я называла его по имени отчеству, испытывала к нему уважение.
Но по ее блестящим глазам и так все понятно. Сколько она у него работает? Наверное, всю свою жизнь и преданна ему, как самой себе.
- Признаюсь вам честно - не хочу с ним обедать. И в этом доме находиться - тоже не хочу. Я хочу домой. К мужу! К своему дорогому и любимому мужу. Я хочу болтать без умолку с лучшей подругой, готовить ужин, ходить за продуктами в магазин, здороваться с соседями. Я хочу жить своей жизнью! Где есть родные и близкие мне люди.
Она сдирала постельное белье с двуспальной кровати и казалось совершенно не слушала меня. Я говорила куда-то в пустоту, потому что скорей всего мне стоило выговориться.