Вслед за следователями в цех вошла и группа быстрого
реагирования.
— Этих в багажное, — Миллер кивнул на задержанных мною. — Сейчас
в отделе допросим их с пристрастием.
— Да чего мы сделали-то? — не унимался бритый. — Просто
безделушку хотели расплавить. За это, насколько я знаю, срока не
полагается. Отпустите нас, пока мы жалобу не накатали.
— А ведь он прав, — Гроздин встал перед ними в нерешительности.
— Но у нас тоже кое-что есть. Так что — в отдел! Но не в багажном,
а то действительно привяжутся.
— Послушайте, — бритый стёр с щеки кровь и грязь, посмотрел на
подушечки пальцев и скривился, — у меня есть связи. Я знаю
протокол.
— Тем хуже для тебя, — сказал ему Миллер и оглянулся к
сопровождавшим нас бойцам. — В машины их. В допросную! — затем
посмотрел на меня и качнул головой. — Ты с нами?
— Конечно, — ответил я. — Не собираюсь пропустить столь знаковое
событие. Так что, если возможно, то буду присутствовать.
У меня было некоторое опасение, что они упомянут демона, но
потом я решил, что они не будут это говорить. Во-первых, это
вызовет ненужные вопросы, и пребывание этих двоих в следственном
управлении задержится. Во-вторых, кто ж им поверит? Они и сейчас
вон говорят, что не при делах, хотя у нас есть все доказательства!
Нет, ну надо же себя так нагло вести! Вот не было бы записи на
ноуте, я бы реально поверил бритому, что он не при делах.
Но есть она и есть показания Рика. Они хоть и не имеют прямой
юридической силы, судья может их принять во внимание, как приняла
во внимание слова души Старателя.
Однако, в следственном управлении всё повернулось не совсем так,
как я рассчитывал. Один из похитителей амулета молчал, потому что
ему буквально в общих чертах починили челюсть и наложили различные
повязки с лекарством. И это было на руку бритому, так как говорил
только он. И сличить показания на очной ставке пока не
представлялось возможным.
Надо будет взять себе на будущее на заметку: челюсти не ломать.
По крайней мере тем, кто потом понадобится в качестве свидетеля или
обвиняемого.
— Мы ничего не делали! — продолжал настаивать он. — Вы не имеете
права нас задерживать! Более того, вы должны принять заявление вот
на этого юношу, который нас покалечил.
— Послушайте, Хорос, — ого, а Миллер уже выяснил его имя!
Быстро! — Вы совсем не в том положении, чтобы гоношиться,
понимаете? Вас застали за конкретным действием. Поэтому будьте
добры, отвечайте, кто вас нанял и зачем?