— Да мы и в прошлый раз…
Мне хотелось сказать, что весь список прегрешений, который нам
реально можно было вменить, заканчивался отдельно взятым
броневиком, разнесшим двери одного отдельно взятого заведения. И
что так этому заведению и надо, судя по музыкальному репертуару,
который там в последнее время звучал.
Но Морозов хлопнул ладонью по столу.
— Прекратить, я сказал! — рявкнул он.
И я сообразил, что и правда зашел далековато. Да, я герой. И по
факту, и, стараниями Корфа — в глазах общественности, так что
осуждать или наказывать меня сейчас — все равно, что стрелять себе
в ногу.
Но нельзя бесконечно дразнить дракона.
— Дядю поздравь, — неожиданно буркнул Морозов.
— С чем именно? — поинтересовался я.
Этот вопрос вертелся на языке уже давно. Примерно с того
момента, как я увидел родственника в парадной форме.
— С вступлением в ряды Совета имперской безопасности.
Я чуть ли не присвистнул. Вот это новости! В кои-то веки —
действительно хорошие. Наверное… Хотя нет, точно хорошие. Дядя был
в сильно лучших отношениях с обоими Морозовыми, чем мне хотелось
бы, но соображать все же умел. И, кажется, ему и самому не
слишком-то нравилось происходящее в столице.
Правда, он наверняка считает, что все успокоится, едва младший
Морозов станет венчанным супругом Елизаветы, но с этим мы
разберемся позже.
Надо как-нибудь заскочить к дяде вечерком. Отметить успехи, а
заодно прозондировать почву и понемногу начать направлять его в
нужную мне сторону.
Вряд ли это будет так уж трудно.
— Поздравляю, — вполне искренне проговорил я.
— Так что имей в виду! — вскинулся Морозов. — Теперь твои
выходки будут бросать тень не только на тебя, но и на всю фамилию
Острогорских — а значит, и на Совет! И это совсем не то, к чему
следует стремиться. Так что, надеюсь, хотя бы это тебя немного
остудит. Ты уж побеседуй с ним, Константин Иванович, — неожиданно
чуть ли не взмолился Морозов, повернувшись к дяде. — Совсем же
неуправляемый.
— Обязательно побеседую, — прогудел дядя, глядя на меня
взглядом, не сулящим ничего хорошего.
Я только усмехнулся про себя. В каком же Морозов отчаянии, раз
заговорил так. Кажется, некоторое время и правда лучше вести себя
потише.
Ну, хотя бы постараться.
— Какие планы на лето, прапорщик? — спросил вдруг Морозов.
И я тут же понял, что в его вопросе и содержится ответ. Так что
не стал говорить, что за лето планирую собрать вокруг себя как
можно больше сторонников, чтобы, когда придет время, действовать с
более солидной поддержкой, нежели три унтер-офицера из Морского
корпуса. Вместо этого я выдал то, что, как мне казалось, Морозов и
хотел услышать.