Прошли месяцы, и беда настигла и жителей села, продовольствие кончалось, личные запасы дворового хозяйства опустели. Среди причин голода было отсутствие каких-либо значимых резервов провианта у правительства советских республик, что привело к тому, что в регионе появлялись тысячи умирающих от голода, распространение каннибализма, детоубийство и бесчеловечная борьба за жизни.
Несмотря на это церковь и дети, содержащиеся при ней, были сыты. Запасы нет-нет да пополнялись.
«Словно из ниоткуда…» – такая мысль пришла Егорке в голову, видя, как в очередной раз отец Пахом вынимает из мешка булки хлеба, раздавая не только детям, но и прихожанам в полуобморочном состоянии от недоедания.
Улучать в предательстве он не посмел, но любопытство взяло верх. Где, у кого, да и каким образом можно достать самый, пожалуй, жизненно необходимый, но при этом страшный дефицит?
Сколько бы раз он ни пытался подкараулить, подглядеть, подслушать или выудить у настоятеля, откуда он берет свежий хлеб, тот в свою очередь смиренно складывал руки и возносил к небу. Становилось понятно: «Бог подал!»
В целом выносить подозрения мог каждый житель, но кто будет осуждать батюшку да кормильца – спасителя. Но вдруг количество подношений стала все меньше раз за разом. Отец Пахом стал все реже появляться в церкви, потом совсем исчез, а в вместе с ним и последняя надежда не умереть от голода, сохранив человеческие принципы в ситуации выжить любой ценой.
Спустя неделю свершилось самое страшное, людей валило насмерть один за одним. Предел бесчеловечности случился с жительницей села Акулиной Чугуновой, которая зарезала свою шести летнюю дочь и половину ее съела. А Андрей Семыкин разрубил на части умершую от тифа квартирантку и не испытывая раскаяния и стыда съел ее.
Беззаконие творилось адское, как прознают, кто и как «получше» умер, обрезали, делили и съедали останки.
На девятый день, всегда до рассвета, вынося очередной труп из алтаря, Егорка почуял очень сильный запах церковного воска и особо явный запах ладана. Но литургии не проводились уже несколько недель, никого не отпевали, да и вовсе упразднили обряды наряду с событиями.
Егор держал иссохший труп ему мало знакомого или просто уже неузнаваемого человека, превознёс к молитве крестясь, придерживая труп, прижав к себе. «Чур меня, чур, нечистая», – думал он о том, что предназначение ладана не только как подношение Богу, но и для того, чтобы прогонять нечистую силу. Не зря же существуют в народе поговорки: «Боится, как чёрт ладана». Температура воздуха начала подниматься вместе с температурой тела, взгляд померк, все вокруг будто бы поплыло, видимо, от долгого недоедания. Он понял, что теряет сознание и начинаются жуткие видения.