– Почему особенно драконы? – возмутился Левайр.
– Потому что в вашей крови кипит огонь, вам необходимо сражаться и побеждать. А если приз достался просто так… Что ж, он будет забыт на полке, – обстоятельно ответил жрец. – Химмары близки к таннарам, они столь же двулики, сколь и опасны. Они будут ценить свой приз, но не будут, мгм, с ним осторожны.
– А люди? – заинтересовался Император. – Как, по-вашему, мудрейший, веннары ценят внезапные сюрпризы?
– С веннарами сложнее, мой Император, – вздохнул Верховный жрец и огладил бороду, – их очень сложно просчитать. Сегодня веннар бьет соседу лицо, а завтра его же защищает. Веннары пользуются особым покровительством богини Судьбы и всегда вносят смуту в храмовые предсказания.
– А что там необыденного? – спросил вдруг Левайр, сбивая философский настрой.
Император проследил за его взглядом и увидел обычную карету, запряженную четверкой игреневых лошадей.
– А это те, кто поумней, – хмыкнул Даррен, – прибыть обыденно-необыденно.
Девушке помогли выйти.
– Риальтрея Лисомни Авинская, – узнал девушку Первый Советник, – род изумрудных драконов. Кто бы мог подумать, что ее сюда отправят! Мой Император?
А Даррен прикипел взглядом к девичьей фигуре. А точнее, к мужским карманным часам, которые она использовала вместо пояса. Драконье зрение подвести не могло – это были те самые часы!
– Вы говорили – один шанс из десяти. – Император откинулся на спинку кресла. – Какой же веннар сбил ваши расчеты?
– Вы помните, мой Император, что до конца отбора вы не можете объявить победительницу? – серьезно спросил жрец. – Вы помните, что о ваших симпатиях никто не должен знать?
– Вы имеете в виду, что…
– Один из десяти, мой император, один шанс из десяти неудач, – строго проговорил жрец.
Они отвлеклись и не смотрели на подъездную аллею. Аллею, в начале которой появилась следующая отборная невеста.
А потому истошное лошадиное ржание и дикий девичий визг застали их врасплох!
– Лекарей, лекарей, – кричала распорядительница отбора.
– Да уберите же свою тварь, – возмущался помощник распорядительницы отбора.
– Мне плохо, – стонал кто-то из толпы невест.
И над всем этим безобразием неслось дробное старушечье хихиканье:
– Ты ж моя прелесть, иди, иди, угощу бабаку!
– Что это такое?! – выдохнул Первый Советник. – Кто позволил?!