- Милорд Сегюр назначил… этого твоим опекуном? – Эдвард даже побледнел – то ли с перепугу, то ли от возмущения. – Не может быть, Гутун! Может, этот проходимец соврал тебе… Не верь!
Он стоял спиной к сэру Мюфла, и не мог видеть, как тот поморщился – видимо, не понравилось сравнение с проходимцем.
- У меня есть письмо, - соврала я, не моргнув глазом. Хотя, почти и не соврала. - Там папа поручает меня опеке сэра Мюфла, пока я не выйду замуж.
- Но у нас свадьба через два месяца… - казалось, Эдвард готов расплакаться.
- Вот через два месяца он и уедет, - отрезала я, и тут же ощутила ледяную пустоту внутри. Будто окунулась в колотый лёд не лицом, а душой.
Через месяц этот красивый мужчина уедет, а вместо него в Сегюре поселится толстозадый Эдвард… Будем честными – зад у него, и правда, как колода мясника. Только бараньи туши на такой рубить. Как противно, когда у молодого мужчины такой широкий зад…
- Это кто? – спросил сэр Мюфла жизнерадостно, подходя к нам. – С кем это вы вздумали прогуляться, леди?
Его словно распирало от удовольствия. Так рад, что прокатился голышом перед приличными людьми?
- Господин Эдвард Дофо, - сказала я, глядя прямо перед собой, поверх плеча Эдварда. – Мой жених. А это – сэр Морис Мюфла.
- Это, значит, жених? – Мюфла вытер ладонь об штаны и протянул руку Эдварду. – Вот и встретились, жених.
Судя по всему, Эдвард при знакомстве прекрасно отделался бы шарканьем ножки, но рука была протянута, и он принял её – как с обрыва в омут прыгнул. Я не сразу поняла, что происходит, но когда рукопожатие затянулось до двадцати секунд, а Эдвард из бледного стал красным, догадалась, в чём дело.
- Да прекратите же! – сказала я, с ужасом глядя, как белая и мягкая рука моего жениха сплющивается в загорелой лапище рыцаря.
- Что прекратить? – изобразил он святую невинность, но Эдварда отпустил.
Тот скривился, пошевелив помятыми пальцами, а рыцарь перешёл в наступление.
- На войне был? – спросил он, отбросив всю учтивость.
- Нет, - промямлил Эдвард. - Я – младший сын в семье, мне положено остаться дома.
- Значит, воевал старший брат? – продолжал допытываться Мюфла.
- М-м… нет, - вынужден был признать Эдвард.
Что-то мне подсказывало, что если бы меня не было рядом, он бы соврал – мол, да, старший брат воевал.
- Когда началась война, Эдмунд повредил руку, - пояснила я. – Поэтому его не взяли в армию.