— Может, вот это? — я достал «харьковский» нож. Ударить в горло
— так проще будет и быстрее... наверное.
В глазах незнакомца мелькнуло изумление, но, помедлив, он всё же
кивнул. Мне в голову тут же влезла нехорошая мысль о какой-то
стране, где кивок означал отрицание, но быстро уползла обратно —
никаких признаков недовольства мужчина не проявил. Наоборот, когда
я приблизился, он запрокинул голову и что-то пробормотал на своём
языке — то ли благодарность, то ли молитву.
А я ударил. Сильно, в кадык, так, чтобы наповал.
И даже убил.
— Requiescat in pace, — пробормотал я, садясь рядом, и стараясь
подавить тошноту. Да уж, выпала работёнка.
Минут десять я провёл, свыкаясь с новым статусом: на моих руках
появилась первая кровь. Зайцы и рыба не в счёт. Да, это всё-таки не
совсем убийство — мужик сам попросил меня об ударе милосердия. Но
факт оставался фактом, я воткнул нож человеку в горло. Это, знаете
ли, не абы что, и в этом опять-таки большая разница с книжками.
А я-то считал себя крутым перцем, раз однажды отлупил двух
пацанов, вздумавших отобрать у Насти мобильник. Ребята не ждали,
что одетый в костюм с галстуком задохлик (мы возвращались с защиты
диплома) окажется самбистом, за что и поплатились. Тогда, кажется,
единственный раз за всё время наших отношений Настя по-настоящему
восхищалась мной.
Сейчас это выглядело детскими игрушками.
Продолжать очень не хотелось, хотелось свалить ко всем чертям
подальше отсюда, но это означало лишиться целого пласта жизненно
важной информации, и, поборов шок, я принялся дело. Начал с того,
что осмотрел мёртвого предводителя, в особенности его доспех.
Вообще стоило бы, конечно, его снять, но это было выше моих сил. К
тому же всё равно он был порван.
К моему удивлению, пластины доспеха оказались не стальными и
даже не металлическими, а сделанными из какого-то очень твёрдого
дерева, который даже швейцарская сталь царапала с трудом. Против
каменного копья или топора — вполне годная защита, тем более что
томагавк оказался единственным металлическим орудием, найденным на
поляне. Оставшиеся трое «сатанистов» при жизни пользовались копьями
с кремнёвыми наконечниками, причём не бамбуковыми, а из обычного
дерева. Подумав, я забрал все три. Кроме того, обнаружились два
топора, при взгляде на которые я ощутил прилив зависти, настолько
красивее они выглядели, чем моя убогая поделка. Оба, понятное дело,
отправились в рюкзак.