Они все были чумазые, измученные и явно давно потерявшие волю к
жизни, на меня они обратили мало внимания. Я поспешила одеться и
обуться, потом прижалась лицом к широкой щели между дверью и
косяком, чтобы увидеть, куда я вообще попала. На дворе было ранее
утро, в конюшне мальчишки наводили порядок, несколько мужчин в
одежде воинов разминались на небольшой площадке, усыпанной соломой.
Напротив этой площадки был еще один сарай и там явно тоже держали
пленников. Я почему-то была уверена, что именно там был Альмир и он
тоже смотрит во двор.
Из сарая напротив, раздался мелодичный свист, и я улыбнулась,
это точно был мой братишка, не знаю, почему я была в этом уверена,
но я облизнула губы и тоже засвистела, изображая птицу.
— А ну, прекратили свистеть, уроды! Плетки моей захотели
отведать?! — Грозно заорал стоявший рядом с сараем мулат, в одежде
из коричневой шерсти и синей кожи.
Я не стала напрашиваться на плеть и решила просто понаблюдать за
происходящим.
За высоким забором явно было очень многолюдно, развевались флаги
и иногда мимо забора проезжали люди верхом на лошадях, их было
довольно много. А значит, улица за забором была очень широкой.
Примерно через час я услышала далекий гул фанфар и народ на
улице загомонил, раздались радостные крики, а вот женщины в сарае,
наоборот, как-то съежились, одна так просто в ужасе разрыдалась. Во
двор въехали две клетки и в одну сначала погрузили троих мужчин,
среди них был слегка побитый Альмир, а потом и нам предложили
погрузиться во вторую клетку. Женщины раскричались, стали просить
пощады, а я просто выпрямилась и гордо вышла из сарая. Я всегда
была гордячкой и в тот момент я решила показать всем, как я могу
гордо войти в клетку. Правда на ступеньке я запнулась и, разодрав
брюки на колене, заработала ссадины и чуть нос не расквасила, но я
все равно вошла в клетку с гордо поднятой головой и с высоко
задранным носом. Альмир смотрел на меня с уважением, но, если бы он
знал, как мне было страшно, я от страха вся покрылась противным
холодным потом, мне хотелось сжаться в комочек и разрыдаться. Но
моя гордыня не позволила мне этого сделать, и я была ей за это
очень благодарна. Только благодаря гордости, я сохраняла ясность
ума и правильно реагировала на происходящее.
— Все будет хорошо! — Крикнул мне Альмир, — Я что-нибудь
придумаю!