Холодна, тиха, ясна;
Правда, ты недаром, друг мой,
Покидаешь ложе сна…»
Урок был сорван вконец. Класс развеселился. Кто-то аккомпанировал Саше, барабаня по крышке парты, кто-то пускал бумажные самолётики. И никто не обратил внимания, что дверь в коридор полуоткрыта, а за всем этим наблюдает директор. И всем нам досталось по первое число.
Шёл под красным знаменем…
Так получилось, что за три года в Ставрополе мне пришлось учиться в трех разных школах. Это было связано в основном с хрущевскими реформами а образовании. Последней мой школой была самая элитная школа города – №1.
Меня и Сашу Гейдеко не хотели сначала туда принимать – мы были троечниками. Но всё же смилостивились. И мы попали в класс, где учились отпрыски практически всех руководителей края. Но учились плохо. Им, конечно, завышали оценки, но их суммарный интеллектуальный уровень был ниже среднего.
Сынки и дочери «шишек» не были заносчивыми и не причисляли себя к неприкасаемым. Однажды с сыном председателя крайисполкома Володей Бочаровым и сыном не помню какого по счету – то ли второго, то ли третьего – секретаря крайкома партии Володей Бурмистровым взяли красный флаг, который вывешивался по праздникам на нашем балконе, и с пением революционных песен пошли в обычный день в центр города. И самое удивительное, что к нам присоединялись. И молодежь, и люди в возрасте. Они ничего не понимали, но тупо присоединялись из пролетарской солидарности.
Я же был оболтусом, каких свет не видывал. Выкидывал на уроках такие фортели, что преподавателей при упоминании моей фамилии начинало бить мелкой дрожью. Однажды писали сочинение на тему «За что я люблю Горького». А я написал сочинение на тему «За что я не люблю Горького». Получил двойку по литературе и пятерку по русскому. В другой раз тема сочинения была классической для тех лет: «Поэма Маяковского „Владимир Ильич Ленин“ – вершина соцреализма в советской поэзии». И я писал что-то вроде того, что, читая Маяковского, я не вижу тех «обаятельных человеческих черт», которые, как утверждал учебник, «делают вождя близким и родным каждому человеку». Наоборот, некоторые строки вызывали улыбку. Например, «Над миром вырос Ленин огромной головой» или «Я себя под Лениным чищу». И я признавался, дескать, никак не могу уяснить: почему отдать жизнь за одно дыхание вождя можно только «глупея от восторга»…