Порой мы превратно судим
о самом своём родном,
и тихо уходят люди,
которым не всё равно.
Они не из тайной секты,
в руках их не красный стяг —
прогресс приближают те, кто
о чем-то своём грустят.
Ночами творят не ради
наград – это гимн уму…
Увы, наш мир безотраден —
бездушен он ко всему.
Он в нас состраданье борет,
не знает, где чья вина…
Ему не хватает боли,
а мысль рождает она.
Я славлю этих уродцев,
они мечтою больны,
в груди их надсадно бьётся
большое сердце страны.
А вражья не знает клика,
что, в общем, от их труда
пребудет страна великой
и гордой, как никогда.
* * *
Жарким светом прожектора залит,
вот идешь ты, вздыхая опять:
словно что-то, как дым, ускользает, —
то, что силишься тщетно понять.
Что-то главное, что-то такое,
что всегда безотчетно искал.
Оттого нет ни сна, ни покоя,
только смутная эта тоска.
Опустеет однажды жилище,
позабудутся правда и ложь.
Что ты хочешь? Чего ты все ищешь?
Неужели когда-то найдешь?
* * *
В сарае пахло кизяком,
а всё вокруг цвело и пело.
Не в силах шевельнуть хвостом,
он помирал — пора приспела.
Гудела в жёлобе вода.
Мир шумно жил, вращался плавно.
И словно лилия, на плавни
спускалась белая звезда.
И было страшно помирать,
и было уходить нелепо,
когда вокруг такое лето,
когда такая благодать.