Второй план был своего рода потрясением цивилизованного мира. Оттоманская империя должна была полностью исчезнуть как из Европы, так и из Азии. Русские, согласно второму плану, переходили через Балканы и занимали их южный склон, то есть бывшую Фракию до проливов, получали Константинополь – предмет своих вожделений – и часть побережья Азии, что обеспечивало обладание проливами. Австрия получала, помимо Боснии и Сербии, еще и Македонию до самого моря, за исключением Салоник. Франция, сохраняя свою прежнюю долю – Албанию, Фессалию до Салоник, Морею, Кандию, – получала также все острова Архипелага, Кипр, Сирию, Египет. Турки, оттесненные вглубь Малой Азии и к Евфрату, были свободны поддерживать там культ своего Корана, который привел их к потере европейских владений и трех четвертей азиатских.
В этом химерическом мировом разделе был, между тем, один пункт, по которому не могли договориться и спорили так, будто все эти планы должны были осуществиться в самое ближайшее время. Русские хотели Константинополь как символ Восточной империи; они хотели Босфор и Дарданеллы как ключи от моря. Коленкур, разделяя чувства Наполеона, который вздрагивал от гордости и испуга, когда его просили уступить Константинополь властителям Севера, категорически отказывался и предлагал превратить Константинополь и оба пролива в своего рода нейтральное государство, род ганзейского города, наподобие Гамбурга и Бремена. Когда русский министр, настаивая, требовал Константинополь, как будто дорожил лишь Святой Софией, Коленкур уступал, при условии согласия своего господина, но требовал для Франции Дарданеллы – для прохода в Сирию и Египет, что повело бы французские батальоны по пути древних крестоносцев. Но русские, получая Святую Софию, не хотели оставлять французам Дарданеллы. Из-за Дарданелл они отказывались даже от Константинополя и объявляли, что предпочтут первый частичный раздел, который оставлял туркам юг Балкан и Константинополь. Довольствуясь в этом случае обширными равнинами Дуная до Балкан, они соглашались отложить остальные приобретения и предпочитали оставить ключи от Черного моря в руках турок, нежели передать их французам.
После долгого обсуждения русский министр и французский посол лишь укрепились в своих идеях. Только встреча двух государей могла положить конец разногласиям. Было решено направить Наполеону оба плана с просьбой прислать свои мнения и предложение о встрече. Для такой встречи предполагалось выбрать место, весьма близкое к Франции, например, Эрфурт. Но писать подобные вещи дорого стоило даже тем, кто дерзал о них говорить. Коленкур, осознавая их химеричность, предпочел предоставить заботу письменного изложения Румянцеву. Тот согласился взяться за эту задачу и составил записку, черновик которой был полностью написан его рукой и которую Коленкур должен был передать непосредственно Наполеону. Тем не менее, решившись написать, он не решился ее подписать. Для придания ей аутентичности, император Александр объявил Коленкуру в беседе, что записка полностью им одобрена и должна быть принята, хоть и без подписи, как подлинное выражение мысли русского двора.