Резкая перемена стороны конфликта у части, теперь уже бывших,
товарищей, внесло некоторую сумятицу в ряды противника. Не привыкли
они ещё воевать с некромантом. Даже самый опытный солдат дважды
подумает, стрелять ли ему в своего товарища, с которым из одной
миски, бывало, ели. А уж когда он нападает на тебя, впадаешь в
ступор от изумления.
Бывало, что целые армии сбегали в страхе, когда только что
убитые соратники восставали, разворачивались и нападали на своих
бывших союзников.
Зомби перебили оставшихся стрелков и я отправил их на перехват
снайпера. Казалось, что всё, конфликт исчерпан, все погибли, если
бы не появилось новое действующее лицо.
Молодой, веснушчатый парень. Едва ли не младше моего нынешнего
тела. Рыжий с проседью и искажённым гневом лицом. Он лихо спрыгнул
со второго этажа и картинно покрутил мечом.
— Я не узнаю тебя, Распутин. Но это не помешает мне тебя убить,
тварь!
— Я понятия не имею кто ты такой, но это не даёт тебе право меня
оскорблять, мальчик. – равнодушно ответил я.
Лицо парня перекосило ещё сильнее. Он едва не зарычал и с воплем
бросился в атаку, покрыв меч пламенем. Однако, не простой ему
ковыряльник выдали. Похоже надежды на стрелков не было изначально,
раз выделили такой артефакт.
Сколь бы ни был меч артефактным, его длина не превышала
стандартную для одноручника. В то время как мой, благодаря доспеху,
уже перерос полуторник и тоже немного пылал. Один из моих немёртвых
бойцов вынес таки клинок химеро-богомола. Изучив руны на его
поверхности, я тоже научился этому фокусу.
Новшество так и просилось пройти испытания, так что наша схватка
началась с серии блоков. Жёсткие, скользящие, полужёсткие.
Обновлённый меч с честью выдержал испытания, только густо летели
искры от столкновения двух малосовместимых видов магии.
Парень злился всё больше, хотя казалось – куда уж больше.
Оказалось – было. Он начал буквально гореть заживо, впав в
состояние берсерка. И, что самое неприятное, он сжигал не только
плоть, но и саму свою душу. Пламя жадно ревело, обжигая даже сквозь
доспех. Про блокирование ударов пришлось забыть – горящий пламенем
души, артефакт попросту перерубал мой клинок как сухой тростник и
снимал стружку, если удар приходился вскользь. Пока что спасало
только то, что я превосходил оппонента в скорости и ловкости. Но,
он, по мере разгорания пламени, начинал нивелировать отставание.
Пусть он и ускорял процесс саморазрушения, меня он прикончит раньше
чем сгорит.