— Ой, извините, я сейчас всё уберу. — засуетилась девушка,
собирая осколки, но мы не обратили на неё внимания.
— Вы меня удивили, молодой человек. — проверяющий удовлетворённо
стер испарину со лба, платочком из кармана и одним движением разжал
крепежи.
— И чем же? — зажатая рука затекла и немного болела, поэтому я
начал её разминать.
— Вы всё равно не поймёте. — отмахнулся вредный дед и с
максимально снобистской физиономией укатил свой пыточный агрегат из
кабинки. Мы недоумевающе переглянулись с девушкой и синхронно
пожали плечами. От движения рук, ткань на груди работницы
натянулась, обрисовав приятные округлости. Сделав вид, что ничего
не заметил, я уселся поудобнее и снова принялся ждать. На этот раз
ожидание существенно затянулось. Алина дважды приносила мне чай,
но, к сожалению, так и не согласилась составить мне компанию.
Пришлось отдать должное прессе. Официальные издания читать было
не слишком интересно, поэтому моё внимание заняли полу-официальные.
В них гораздо чаще можно встретить правду, в отличие от совсем уж
небылиц “жёлтой прессы”. Статья называлась: Всё лучшее детям.
Именно такой указ недавно издал Император введя множество разных
мер. От строительства детских площадок, до организации досуга
крестьянских детей. Но статья была не о том. Самый известный в
городе “Дом свиданий” Мадам Жу-жу, объявил день открытых дверей для
подростков. Прибывшие для оцепления жандармы столкнулись с
ожесточённым сопротивлением толпы разгорячённых юношей. Однако, как
выяснил журналист, умудрившийся пробраться внутрь, ничего
аморального внутри не происходило.
Исключительно светское общение между дамами и посетителями. Я
про себя только хмыкнул, ничуть не поверив словам борзописца. На
фотографии, напечатанной вместе со статьёй, отчётливо был виден
край платья местной “дамы” и ноги в форменных юнкерских брюках на
лестнице. На исходе часа, в мою кабинку ввалился звероватого вида
детина одетый в местную форму. Прежде чем я его начал атаковать,
просто на всякий случай, мало ли, нападение такое, тот весьма
приятным тоном сообщил мне, что документы готовы. И даже любезно
предоставил их мне. Невозможно сунув бумаги в карман, я
поблагодарил работника и поспешил покинуть столь негостеприимное
место. Улица встретила хмурым рассветом. Снова накрапывал мелкий,
противный Питерский дождик, поэтому я поспешил на стоянку к
единственному, в этот час, извозчику. Кажется, тут их принято
называть такси, но я, за восемнадцать лет жизни тут, так и не
привык к этому названию.