- Всё плохо?
- Ужас! Не ожидала, что до такой степени. Голова чугунная, метр
в диаметре, как ещё в люк пролезла. Вижу как сквозь рябь. Мозги не
варят, таблицу умножения не вспомню. А у тебя в первый раз?
- Тоже никакого кайфа. На третьи сутки полегчало, - он
дипломатично опустил, что до такой степени не мучился. – Сейчас
подключу тебя к УДОД, потом пассажирок. Надеюсь, отпустит.
- Я тоже надеюсь… Секс не предлагай!
Раз шутит, значит – не всё потеряно.
Зафиксировав её в кресле и включив подачу воздуха с пониженным
давлением, Андрей вернулся к пассажирам.
Англичанка осваивалась в индивидуальной каюте, то есть нише
шириной метр, отделённой боковыми перегородками от общего объёма, с
закреплённым там спальным мешком – не для обогрева, в отсеке
постоянные двадцать два градуса, а чтоб расслабиться и не бояться
улететь куда-то во сне. В стенках по обе стороны спальника имелись
карманы с застёжками и фиксаторами для мелких личных вещей.
Американка прилипла к иллюминатору и увлечённо щёлкала Землю
маленькой камерой «кодак». Космонавт посоветовал ей воспользоваться
стационарным фотоаппаратом станции, клятвенно пообещав отдать
кассету с плёнкой с собой перед отправкой на Землю, а на свой
снимать интерьер бытового отсека, но лучше – позже, когда все
освоятся. Та кивнула, отчего чёрные вьющиеся волосы колыхнулись в
невесомости. Распушённые в невесомости шаром, они смотрелись
причёской Медузы Горгоны. Стоило бы стянуть их резинкой, чтоб
волосинки не летали по отсеку, но как-то неловко чего-то требовать
от человека, чья семья оплатила львиную долю цены полёта «сапсана»
на станцию.
Немец притащил из орбитального отсека здоровенный контейнер,
присобачил его на стене фиксаторами и подключил питание к бортовой
сети.
- Я слышал о вашем эксперименте, герр Шнайдер.
- Зови меня Кнут.
- Тогда я – просто Андрей. Скажите, Кнут, почему вы не заказали
этот эксперимент нашим космонавтам на «Салют-12»? Вышло бы
многократно дешевле.
Тот покровительственно улыбнулся. На его худом лице улыбка
выглядела гримасой. Он объяснил, что выращивание кристаллов в
невесомости – целое искусство, и он вряд ли бы обеспечил столь
правильный контроль над процессом, сидя в ЦУП и давая указания
космонавту на орбите. Если эксперимент удастся, он означает прорыв
в какой-то очень важной технологии, и затраченные десятки миллионов
окупятся.