Его мать родила его уже в довольно взрослом возрасте — когда
этот возраст называют «последним вагоном». Это тот момент, когда
женщина ещё способна рожать, но риски осложнений возрастают в разы.
Иногда Мэлс думал, что, возможно, он и был этим самым
осложнением.
Он часто повторял себе одну простую мысль, которую выговаривал
при каждой ссоре: он никогда не просил и не хотел рождаться на этот
свет. Сегодня это осознание давило особенно сильно. И вот, когда
он, наконец, решился на серьёзный разговор с матерью, всё мгновенно
переросло в очередной крик.
— Ты почему на телефон пароль поставил, а!? Чё ты там скрывать
решил от мамы?! Быстро пароль скажи, а то вот у Зинки сынок
снаркоманился, тоже в интернетах всякое насмотрелся!
— А кто тебе вообще разрешал брать мой телефон без спроса?! У
меня же должна быть личная жизнь!
— ТЫ НА МАМУ НЕ КРИЧИ! — её лицо покраснело, в голосе звучала
угроза. — Я тебе этот телефон сама покупала! У тебя своего ничего
нет!
— Ну и забирай, сдался он мне!
— Ишь ты, взрослый нашёлся! — она раздражённо вздохнула, сложив
руки на груди. — Знаю я вашу "личную жизнь"! Сидишь целыми днями за
своим компуктером, а давно пора невесту домой привести!
Мэлс, хлопнув дверью, бросился на кровать и уткнулся лицом в
подушку. Комната, которая обычно казалась ему уютным убежищем,
теперь ощущалась как клетка. Мать, словно решив окончательно его
сломать, не только забрала телефон, но и отключила интернет во всей
квартире. Оставшись без привычного потока новостей, форумов и
аниме, он оказался один на один со своими мыслями.
Его мозг, привыкший к постоянной стимуляции, начал протестовать.
Каждая секунда тишины тянулась, словно бесконечность. Люди, умеющие
просто существовать без непрерывного потока раздражителей —
разговоров, видео на YouTube или даже созерцания заката — могли бы
познать эту пустоту. Но Мэлс не был таким. Одиночество без легких
эндорфинов, без свежих постов на форумах или новой серии любимого
аниме стало для него невыносимым испытанием.
Так одиночество превратилось в настоящую пытку. Тишина, которая
когда-то приносила уют, теперь была оглушающей, а пустота давила на
него, как тяжёлый груз, с каждым мгновением становясь всё
невыносимее.
Сдавшись, Мэлс сел за компьютер, чтобы отвлечься, решив поиграть
в какую-нибудь сингловую игру. Его компьютер работал круглосуточно,
и каждая попытка матери войти в его комнату неизменно заканчивалась
скандалом, когда она выключала его выдергивая питание из розетки,
громогласно заявляя: «Ты же за электричество не платишь!» Но в этот
раз компьютер продолжал работать со вчерашнего дня, а все открытые
вкладки, оставленные им, сохранились. Мэлс начал вчитываться в те
доски на имиджборде, которые не успел прочитать вчера.