С этими мыслями он открыл дверь и ступил в пустую тишину. >
Nurym:Макс подошёл к окну, снова осмотрел улицу. Серая, мёртвая
тишина, пронзающая небо. Ближе к горизонту тянулись обломки зданий,
пустые улицы, которые когда-то были оживлены машинами, людьми,
шумом, а теперь стали неприступными руинами. Он вздохнул, вернулся
к своему рюкзаку и проверил ещё раз его содержимое. Мало. Почти
ничего. Оставшиеся запасы пищи и воды — вряд ли хватит надолго. Он
понимал, что снова придётся искать что-то на улице, несмотря на
опасность.
Он направился к дверям подъезда, шаги глухо отдавались в пустых
коридорах. Повсюду висела гниль, остатки обвалившихся потолков и
мебели, да и сам подъезд был заброшен, словно время здесь перестало
течь. Макс остановился у лестницы, прислушался. Тишина. Он знал,
что на этом этаже нет никого — за исключением тех, кто оставил
следы на стенах, кто пытался укрыться в этих квартирах. Он
огляделся, на мгновение почувствовал себя исследователем забытого
мира.
Потрёпанный ковёр на полу, дверь, которая когда-то, возможно, была
крепкой и надёжной, теперь болталась на ржавых петлях. Это была
память о времени, которое уже прошло, как и вся эта пустота. Он
подошёл к одной из квартир, где в подвале, вероятно, прятался
человек, судя по следам на полу. Дверь была слегка приоткрыта. Макс
поднял руку, чтобы стукнуть, но замер. Лёгкий шорох за дверью
заставил его насторожиться. Он прижался к стене, не решаясь
войти.
Постояв так несколько секунд, он вновь подошёл к дверному проёму,
при этом не открывая дверь полностью. Всё, что он мог бы увидеть, —
это полуосвещённую комнату, пол которой усеивали обрывки бумаги,
пустые упаковки от пищи и испорченные бутылки. Пахло застоявшейся
вонью, но не запахом разложения — скорее, старой пыльной пустотой,
которая становилась его постоянным спутником.
Макс тихо позвал: — Я не заражён. Я живой. Если вам что-то нужно… я
оставлю это у двери.
Он замолчал, прислушиваясь, но снова не услышал ответа. Было ли это
ощущение, что за дверью кто-то есть, или он просто хотел верить в
это? Наверное, это просто пустая надежда. Он знал, что его визиты
не приносят ни ответов, ни результатов. Но он продолжал — потому
что не мог оставить всё как есть. Оставил пару консервов и пакетик
с таблетками возле двери и ушёл. К каждому повторному обращению он
чувствовал, как нарастает неуверенность. Что если они его слышат?
Что если они не просто прячутся, а боятся?