Одержимый этой мыслью, я не находил себе места вторые сутки,
проводя все время в библиотеке. Но все хранящиеся здесь пыльные
книги касались воронёных драгунов лишь вскользь, словно их авторы
специально избегали этой темы. Оружие, которое помогло человечеству
выстоять, стремились забыть, вычеркнуть из истории, как пережиток
слишком темного и нелицеприятного прошлого.
Помочь мне в изучении этого вопроса могли лишь двое. Но Распутин
сейчас был слишком занят, а Злата находилась в особняке, куда у
меня не получится попасть в обозримом будущем. Конечно, я мог туда
позвонить, но телеграфы в Академии могли прослушиваться. Возможно,
это говорила моя паранойя, но проверять все равно не хотелось.
Приходилось проводить часы в просторном зале библиотеки, изучая
один том за другим в смутной надежде отыскать на пожелтевших
страницах хоть что-то. Кроме меня здесь дремал лишь пожилой
библиотекарь – остальным сейчас было не до учебы. Я же просиживал
штаны на удобном стуле в чистом читальном зале среди высоченных
деревянных шкафов, на полках которых становилось все меньше
интересующих меня книг.
Молодое тело прощало много ошибок. Но даже бодрость и жизненная
энергия двадцатилетнего имели свои границы.Я все чаще тер
закрывающиеся и покрасневшие от усталости глаза, всматриваясь в
ровные ряды букв, которые уже начали перемешиваться друг с другом.
Приходилось по несколько раз перечитывать одно и то же, чтобы
понять смысл. Но, в отличие от энергии, упрямству моему не было
предела. Поэтому я прекратил чтение лишь тогда, когда попросту
заснул прямо над книгой.
Проснулся я уже ночью. Библиотекарь погасил везде свет и
удалился в свою каморку, оставив мне лишь небольшую настольную
лампу. Лучше бы он разбудил меня перед уходом, но теперь думать об
этом не имело смысла. Прежде чем щелкнуть выключателем я заметил
периферийным зрением слабое движение. Дарья сидела на подоконнике в
серебристом сиянии лунного света и задумчиво глядела в темноту за
окном. В этот миг девушка показалась мне особенно красивой и
бесконечно печальной. Уголки ее полных губ опустились вниз, взгляд
затуманился, на лбу залегли небольшие морщинки, которых прежде не
было.
Только сейчас я осознал, что не видел ее с тех пор, как мы
говорили в парадной после атаки полозов. Возможно, ей требовались
поддержка и утешение, а я эгоистично позабыл обо всем, кроме своих
проблем. Мне хотелось заговорить с ней, но, в то же время, я не
желал прерывать ее молчаливого бдения.