– Однако эти лягушки, должно быть, пребывают в весьма преклонном возрасте, коли вы знакомы с ними с детства, – съязвила Амалия. – Успокойтесь, я пошутила. Это телятина, а ваши лягушки в еду не годятся. Французы готовят только специально выращенных лягушек, а не тех, которые квакают где попало.
– Да? – рассвирепел Арчибальд. – И чем же, интересно, им не угодили английские лягушки?
Его непосредственность просто обезоруживала. Амалия переглянулась с Франсуа и разразилась хохотом. Герцог засопел и молча уткнулся в тарелку.
– Арчи, – искренне сказала Амалия, – вы просто прелесть!
– Смейтесь надо мной сколько вам угодно, – раздраженно сказал юноша, косясь на опустевшее блюдо с «лягушками», – скоро этому придет конец. Можете собирать свои вещи, сегодня днем мы отправляемся в Лондон. Я увижусь с архиепископом, он выслушает меня и, вне всяких сомнений, объявит наш дурацкий брак недействительным. Тогда я с радостью скажу вам «прощайте» и с легкой душой женюсь на своей Эмили.
– Поздравляю вас, – сказала Амалия и, к величайшему смущению герцога, обняла его за шею и поцеловала в щеку. – Франсуа! Собирайтесь. Мы едем в Лондон!
– Что за непристойные нежности при слугах! – фыркнул герцог, высвобождаясь.
Вечером чета молодоженов уже была в лондонском доме герцога на Парк Лейн – красивом, но совершенно непригодном для жилья. А на следующий день Амалия явилась в посольство, где ее ждал князь Голицын.
Князю Голицыну, послу и известному коллекционеру произведений искусства, было уже за шестьдесят. Он обожал французский язык, французскую литературу и французских танцовщиц. Нет поэтому ничего удивительного в том, что он получил назначение в Британию, страну английского языка, английской литературы и строгих (или, скорее, притворяющихся таковыми) нравов.
– Сергей Владимирович, – с порога заявила ему Амалия, – я вышла замуж.
– Ай-ай-ай! – воскликнул посол, всплеснув руками и поднимаясь навстречу своей гостье. – Неужели дело так плохо?
– Не знаю, – сказала Амалия, – но, похоже, кто-то из людей Петра Петровича или ваших работает на сторону. В Дувре меня ждали.
И она сжато и точно описала все, что с ней произошло.
– Боже мой! – воскликнул Голицын. – Так вы и есть та самая, из-за кого… В Лондоне только и разговоров, что об этой дуэли. Отец Уивертона подал на вашего… простите, на Арчи Невилла жалобу королеве. Вряд ли, впрочем, юному герцогу что-то грозит – он королевский крестник, можно сказать, любимец Виктории. К тому же секунданты утверждают, что все было честь по чести и сам он тоже был ранен… Ну надо же, как все сложилось! Теперь, когда вы герцогиня, вас и пальцем никто не посмеет тронуть. Очень удачная комбинация, Амалия Константиновна. Не знаю, как вы ее провернули, но невероятно, фантастически удачная комбинация!