Глупышка моя, всё ещё считает, что она чем-то хуже меня. Я ни за что не стану таким, как её отец. И она – не такая, как он.
— Кэсси, — беру её кулак и, разжав его, тщательно очищаю ладошку от песка. Она на меня не смотрит, приняв это изречение на свой счёт так, как того требует школьная программа. — Посмотри на меня, — свободной рукой поворачиваю её лицо к себе. — Плевать я хотел на то, что имел в виду этот Фридрих, наш учитель по философии и все философы мира вместе взятые. У меня своя интерпретация.
— И какая же? — всё же не выдерживает моего напора.
— Я смогу видеть себя в твоих глазах только в одном случае: если ты будешь смотреть прямо на меня.
***
Кассандра
Что это, если не признание? Только глухой и слепой не поймёт скрытый посыл в словах Брайана. Он ждёт от меня открытости и преданности. Он хочет взаимности. Мой сексуальный гений. Кажется, я влюблена даже в его мозг. Интересно, есть на Земле хотя бы одна девушка, любящая не только человека в целом, но и каждый его орган по отдельности?
Всякий раз, когда он смотрит на меня, как на единственного важного человека на всём белом свете, меня захлёстывает такая эйфория, что мне становится страшно. Я боюсь спугнуть своё счастье. Боюсь слишком сильно радоваться. Боюсь слишком обнадёживаться. Боюсь, что Вселенная посмеётся надо мной, и всё это отберёт, ведь в природе всегда должен быть баланс: невозможно отдать всё счастье мира лишь одному человеку.
Но как я могу отвернуться от этих зелёных глаз, вглядывающихся в мои? Нет, Брайан, ты смотришь не в мои глаза. Ты смотришь прямо в мою душу, и уже заполнил её до самых краёв.
Немедля меняю своё положение, перекидывая через него одну ногу. Я снова оказываюсь верхом на нём, но больше не смущаюсь, нет. Этот парень становится моей устойчивой привычкой, от которой не хочу избавляться. Обхватываю его лицо и нежно целую в губы.
— Ты такой умный, Брайан. Ты знал об этом?
— Разумеется, — нахально улыбнувшись, он обнимает меня за талию, притягивая к себе ещё сильнее, и начинает покрывать моё лицо короткими поцелуями. — В полтора года я уже говорил целыми предложениями, а в три с половиной научился читать.
— Боюсь представить, чему ты научился к своим восемнадцати.
— Нам всей жизни не хватит, чтобы я смог тебе продемонстрировать все свои таланты.