Итак, мы начали петь. Мы совершенно не подготовились к выступлению, нам не хватало сыгранности. Мы исполняли песни, которые ни разу не репетировали вместе, каждый на свой лад.
– Хозяин отеля хотел бы поговорить с вами, – сказал мне один из помощников буквально сразу после выступления.
– Можно войти?
– Проходите.
Я вошел и приблизился к столу, за которым он сидел. Все это время я наблюдал его тонкую улыбку с налетом цинизма, так характерную для французов. Я думаю, он готовился так сообщить плохие вести.
– Можно присесть?
– Да, пожалуйста, садитесь. Вы не можете улететь сегодня.
– Эм… Но, у нас уже забронирован рейс, и все готовы к отъезду.
– Мне понравилось ваше выступление, особенно прыжки с бубном. Мне нужна ваша группа для работы на разных развлекательных мероприятиях.
Я смотрел на него с удивлением.
– Предлагаю вам поработать у меня два месяца. Конечно, я их оплачу.
– Но у нас контракты в Мексике и Панаме.
– Вы можете поехать, отыграть там, а затем я оплачу вам обратный билет из Панамы в Доминикану.
Итак, фиаско неожиданно для всех нас обернулось триумфом. После выступления все поздравляли нас, и только аргентинцы поняли, что песни мы исполняем неправильно, остальные ничего не заметили, и, думаю, в этом был секрет нашего успеха.
Когда мы прощались, то обнаружили новый сюрприз. Все работники отеля горячо обнимали нас и произносили теплые слова.
«Оревуар[20]! Счастливого пути, “Туна”!» – кричали они вслед, пока наш мини автобус готовился к пробегу в 300 км до аэропорта в Санто-Доминго.
– Когда прибудем, где остановимся? Самолет не вылетает до утра – надо найти место, где провести ночь. После такого райского местечка, в котором мы пробыли, предлагаю поискать что-либо такого же уровня в центре города, – настаивал Хулиан.
Мы разоделись и направились прямиком в лучший отель разведать обстановку. В «Шератоне»[21] в Санто-Доминго, где мы предложили свое шоу, мы вроде понравились им, так как буквально через несколько минут они предложили нам четыре комнаты и еду, и, казалось, все было улажено. Но нам не сказали, где нам разрешено поесть. Хотя было ясно, что выступаем мы в главном ресторане.
– Думаешь, мы можем поужинать в этом роскошном месте? – спросил Алехандрито.
– Я ничего не думаю. В чем я точно уверен, так это в том, что владелец об этом ничего не сказал, – ответил я.