Мать привычно пила на кухне чай, закусывая, между прочим, МОЕЙ шоколадкой и не обращая на горячо любимую дочь никакого внимания. Нет, не такая уж я и жадина, но совесть надо тоже иметь. Третья шоколадка, между прочим… может быть, для меня эта картина и показалась бы умиротворяющей, но точно не сегодня. Быстро приведя себя в порядок, я натянула первое, что попалось под руку, помахала ручкой и выскочила на лестницу. И без меня разберутся. Останусь – нагрузят работой как вьючного ослика, а у меня сейчас и своих забот хватает.
Пока ехал лифт, я чуть не сгорела от нетерпения, по памяти набирая старый номер.
– Алло, Лизок? Я сейчас зайду, жди! – на одном дыхании выпалила я. Собеседница помолчала, потом раздалось протестующее мычание, но я уже сбросила вызов. Теперь от моего прихода не отвертится. А отоспится попозже.
Уже на улице я грустно отметила, что на моих ногах красуются мягкие домашние тапочки вместо кроссовок, но отступать не куда. Бандерлоги4 – вперёд, да?..
Скейтборд домчал меня до подъезда Цыганковой за пару минут, но всё казалось, что я еду со скоростью старой-престарой черепахи.
Дверь в квартиру я вынесла чуть ли не с ноги, с такой силой, что мне позавидовал бы матёрый омоновец. Дэвид, её пес, покрутился у моих ног, но я не обратила на него внимания и, обиженно фыркнув, он скрылся в одной из комнат.
– Фаер, убью! Ты на часы смотрела, морда еврейская?! – замогильным голосом протянула заспанная Лизок, по слоновьи громко отхлебывая из чашки что-то дымящееся. Впрочем, дымилась не только чашка. Ещё немного и у неё пар из ушей повалит от негодования.
– Немецкая, – вот до чего дошло! Уже на автомате её поправляю, – Кофе заварной? Будь добра, плесни и мне чашечку, – подсела я к ней.
– У нас самообслуживание! – огрызнулась подруга. Отыгрывается, блин. Ну и ладно, без кофе обойдусь, – Что там у тебя? Ты даже рискнула меня разбудить…
Мялась я недолго. На одной дыхании ей всё рассказала. Фразы сами собой сыпались как горох, понемногу складываясь в более-менее понятную картину. Выложила я Лизке всё, что помнила. Даже некоторые мелочи, которые, как мне казалось, я вообще не знала. Наша память – удивительная штука!
Цыганкова слушала молча, не меняясь в лице и всё так же смотря на меня исподлобья. Мне даже на минуту захотелось пощёлкать у неё перед лицом пальцами, чтобы убедиться, что она не спит с открытыми глазами. А она может, сама проверяла. Может быть, она все же уснула? Не успела я додумать эту мысль, как она рывком встала с места и вылила в открытую форточку кофе, вслед за которым полетела симпатичная кружка с собачкой.