– Ты чё, в натуре, – похлопал меня по спине Стук, – может у него и есть колеса, но рельсы сюда не подведены.
– Он думает, что можно кататься без рельс, – сказал и Ван, но мрачно – лишь бы хоть что-то вякнуть, ибо имел настроение паршивое, приближающееся к потенциально к блевотному, так как ездить на паровозе любил, но не больше, чем со скоростью десять километров в час, когда подсаживался к машинисту для проверки выполнения месячной нормы, как он всегда говорил в надежде:
– Кладо-искания, – хотя на самом деле только об этом и думал, каждый раз проверяя не кубо-метраж загубленных на корню дерёв, а саму, оставшуюся после них поляну – не здесь ли упал валютный запас этого Края, перевозимый на Родину, коей считал существующую, но никому из местных неизвестную страну под названием Россия.
– Так, за сколько месяцев выработки перевозилось золото на том паровозе? – спросил я его, хлебая пространство сучков и гнилых шпал, распластавшийся на пути к паровозу.
– Неужели ты думаешь, что это был паровоз? – даже немного оглянулся на меня Ванов.
– Неужели самолет?!
– Ты ни разу не видел, что ли, как они летают? – смело предположил он.
– И ты тоже! – рявкнул, правда, негромко лягающий впереди дерева и пустые консервные банки Манов.
– Лучше молчи, – шепнул Ван, – а то раньше времени расколешься, и он не пустит тебя в этот поход, а это значит, что назначит проверку, которую ты вряд ли пройдешь.
– Почему?
– Еще никто не проходил.
– Я пройду, – сказал, но тут же подумал: зачем?
Но поздно, Ман услышал, и молвил уже почти чистым русским языком:
– Вот сейчас и проверимся.
Оказалось, нетрудно, он сразу предложил:
– До следующего леса и обратно.
Но я переспросил:
– До следующего населенного пункта и назад?
Он даже перестал заводить себя пустотой разочарований, сказал:
– Ну, смотри, ты сам напросился.
Чуть только раскочегарил до семидесяти, а пробка уже чу-то мяукнула, как недовольная кошка, что, мол, мил херц, и я могла бы жить с тобой. А вот такие вещи, что у меня уже есть кошка, ей по барабану, как, надо понимать:
– Вообще не волнуют, – ибо:
– Если я твоя, чё ты дергаешься как под недостаточным наркозом?
А, впрочем, прыгать бесполезно – искать даже не будут:
– Пусть живет с медведем, пристрелим обоих, как даже не найдутся сами, когда придут воровать железо с крыши нашей штаб-квартиры, где Ван уже начал писать письмо Кой-Кому – в последнее время всё так засекретили, что впору раздавать каждому словари – это на одном и том же русском-то языке! Зачем? Ибо: